Отправлено: 28.06.09 19:03. Заголовок: "I'll be there till the stars don't shine..." |J. Ocean & D. Greengrass|

Название: "I'll be there till the stars don't shine...".
Действующие лица: J. Ocean & D. Greengrass.
Место действия: Астрономическая башня.
Время действия: Понедельник, 29.12.1997: 22.40.
Краткое описание: "Я многословен не был, и ты молчала просто, и под ресницами все прятала глаза. Но мы глядели в небо и нам шептали звезды все то, что мы друг другу не сумели рассказать…" ©

Скрытый текст

 Отправлено: 02.07.09 15:06. Заголовок: Из приоткрывшейся дв..

Из приоткрывшейся двери, которая вела в гостиную зеленого факультета, послышались голоса. Впрочем, разобрать что-либо доносившееся изнутри никто бы даже при желании не успел, так как стоило довольно высокому молодому человеку в черной мантии и в капюшоне на голове закрыть за собой дверь, связь с обителью Слизерина была незамедлительно прервана. Черная фигура студента застыла на месте, уставившись на только что закрывшуюся дверь. Со стороны могло показаться, что юноша ожидает кого-то, кто сию минуту просто обязан был появиться в проеме, но за пролетевшие секунд пятнадцать в коридоре помимо странноватого паренька так никого и не наблюдалось. Неожиданно глубоко вздохнув и как бы с облегчением выдохнув, слизеринец повернулся на месте и, сжимая доселе невидимые взору предметы в руках, быстро зашагал прочь от подземелий – наверх. Пересекая коридор за коридором, лестницу за лестницей, практически не оглядываясь и не смотря по сторонам, юноша миновал ни один этаж, прежде чем неосторожность вынудила его остановиться. Один из тех предметов, что сжимал в руках парень, упал на пол, точнее упала – карта. Притормозив, слизеринец вернулся к месту падения свернутой в трубочку карты и поднял ее с пола. Этот момент вынужденной остановки, пожалуй, впервые заставил молодого человека обратить внимание на окружающую его обстановку. Положив целый набор учебных принадлежностей, по виду относящихся к Астрономии, слизеринец достал из-под мантии значок старосты и прикрепил его на видное место к черной ткани. Хотел ли он обезопасить себя тем самым от неприятных встреч с нынешними надзирателями, ибо час-то поздний, а у старост, тем более змеиного факультета, наверняка есть свои привилегии или же просто нацепил его для случайных встреч с нарушителями порядка в школе и, собственно, указания по средством значка их места, трудно было сказать… тому, кто не был знаком лично с Джеймсом Оушеном. А вот те, кто местного старосту знал и знал неплохо, могли с уверенностью сказать – нет, этот слизеринец властью не пользовался, а, коли, выполз в одиннадцатом часу из гостиной Слизерина, где витает атмосфера «В преддверии Нового года и плевали мы на недавние события», то исключительно по каким-то личным делам, больше относящимся к списку странностей, коими парень был переполнен сполна. Любой подумавший так, окажется прав. Синеглазый брюнет, действительно не пожелал участвовать в общих радостях, касающихся приближающегося Нового года, а замес-то посиделок в кругу слизеринцев, решил заняться тем, чем ни один нормальный и здравомыслящий студент заниматься не стал бы – Джеймсу приспичило, а иначе это не объяснишь, заняться той горой домашнего задания, которую «добрые» преподаватели не забыли дать перед каникулами. Выбор семикурсника пал на Астрономию. Зимняя ночь и правда выдалась безоблачной и ясной, пусть и весьма морозной, но на то всегда есть теплые мантии, которые ничего не стоит накинуть на плечи, а лучше одеть. Собрав снова все свои вещи в охапку, Оушен продолжил свой путь, как теперь выяснилось, к Астрономической башне. Брюнету повезло, даже не пришлось использовать выделяющий его из простых учащихся значок, чтобы проложить себе дорогу к конечной цели. По пути ему навстречу из стенки в стенку проплыл Кровавый барон, но тот пребывал где-то очень глубоко в себе, потому что, едва не пройдя насквозь старосту, он даже не заметил препятствия, хотя какое это препятствие… бестелесным все нипочем. Джеймса призрак не спугнул, он даже не уделил тому внимания, просто прошествовав мимо. У мертвого свои дела, у живого свои, им не обязательно пересекаться, незачем. Вход в Астрономическую башню был свободен, как небо перед взлетающей ракетой. Поднявшись по очередной лестнице, староста добрался до верха, до самого верха. Там располагалась площадка для наблюдений за звездами, именно на ней на 5 курсе проходил экзамен по СОВ и именно поэтому экзамену юноша получил свое «Выше ожидаемого» с припиской добродушного старичка-экзаменатора: «Ответить на 7 вопросов из пары в билете – это поразительно, но не берите на себя лишнего, Джеймс, не всегда это будет играть вам на руку». Да, звезды для Джея значили многое, может из-за этого, он и надумал взяться за них сейчас первыми, выбрав из всего списка домашнего задания по разным предметам. Несмотря на снежный покров внизу на территории и крышах замка, площадка была абсолютно чиста и не засыпана. Кроме того, с учетом «зимы на дворе» на открытой части башни было прохладно, но вовсе не холодно. Оушен на секунду было удивился этому факту, но тут же перестал – Хогвартс – школа волшебства, нет ничего удивительно в том, что для удобства ведения занятий и конкретно преподавателям на время холодных месяцев, площадка тщательно обрабатывается магией: создает магический невидимый щит, защищающий от различных циклонов и погодных изменений. Все просто. Пройдя между столами с установленными телескопами, Джеймс уселся за тот, что был ближе к парапету и дальше от входа. И вид лучше и есть вероятность того, что какой-нибудь назойливый Филч не заметит, а значит, не надо будет тратить время на объяснения сути своего пребывания под покровом ночи на смотровой зоне. Разложив аккуратно все принадлежности, раскрыв и прижав тяжелыми предметами края карты, Оушен впервые за все время пребывания на площадке поднял голову к небу. Не зря он притащился сюда. Зимнее небо сегодня было чисто звездным. Пусть в холодные месяцы звезды и не так близки к Земле, как летом, но мороз не мешает им быть и светить. Луна ярко освещала землю. Она не была полной – шла на убыль, но желтоватый свет был насыщен и рассекал ночной мрак своим светом. Слизеринец перевел взгляд на карту. Несмотря на небесное освещение, рисовать на карте было темно, поэтому юноша зажег на своем столе дополнительные источники света, которые освещали стол, но не были сильно заметны для тех, кому вздумалось бы проверять наличие живых на башне, причем с любых ракурсов – волшебством надо пользоваться с умом. Джеймс подстроил окуляр для удобного наблюдения и уставился в него – все отлично настроено. Замечательно, что есть телескопы, своими глазами тонкостей не увидишь. Оушен откинулся на стуле, оперевшись ногами о ножку стола и задрав голову кверху.
Может ли вселенная иметь границы, быть конечной? Разумеется, не может. Вселенная бесконечна, а количество миров в ней бесчисленно. Коперник в свое время считал, что Солнце является центром мира, но он заблуждался. У мироздания нет центра. Солнце – центр только для нас, вернее, для нашей солнечной системы. А вообще, если Вселенная бесконечна, то и центр везде и поэтому нигде; любое небесное тело можно рассматривать в качестве относительного центра, а абсолютного же – в принципе быть не может. Видимая нами сфера звезд, когда-то говорил итальянский философ – Джордано Бруно, не есть граница мироздания, но всего лишь тот предел, которого достигает наше зрение, даже вооруженное разными оптическими приборами. Ночные звезды – это огромные раскаленные и светящиеся небесные тела, подобные нашему Солнцу. Иначе, это Солнца других миров, которые, так же как и наше имеют свои спутники – планеты. Однако мы не видим их вследствие малого размера, а также потому, что они тонут в блеске звездных лучей. Догадки гениев эпохи Возрождения были экспериментально подтверждены только в 20 веке, когда с помощью сложнейшей техники мир окончательно удостоверились в существовании иных планетных систем и галактик, разбросанных многими тысячами в бескрайних просторах Вселенной, и увидел множество небесных тел, недоступных для наблюдения невооруженным зрением. Увы, гениев того времени не все понимали, а магглы и вовсе открывали охоту на тех, кто мыслил «широко». Сожжение «открывателя мироздания» вне всякого сомнения, было на почве полного отсутствия миропонимания и мировосприятия. Обидно. Но имеем то, что имеем, а это уже не мало… Звезды.
Джей пригладил по спине, слетевший от задирания головы капюшон. Брюнет вновь обратился к карте, прекратив размышлять о глобальном и вечном, настраивая себя на дело. Вытащив из пенала линейки для измерений и перо, юноша, глянув в окуляр, зафиксировал координаты Марса, после чего отметил их на карте. И снова в небо. Отсчитав четыре звезды, идущих на 80 градусе от Марса, Джей «поймал» пятую. Чем старше курс, тем сложнее задания, но для тех, кому предмет в радость, поиск созвездий труда не составляет. Вот и слизеринец, будучи любителем понаблюдать за небом, увлеченно черкал на карте. Время позднее, а юноша не испытывал наималейшей усталости или сонливости. Да, уже поздно, но ведь ночь только начинается… глупо просыпать все самое интересное. И снова синие, а сейчас и вовсе черные, глаза, «поднялись» к зимнему звездному небу…

 Отправлено: 05.07.09 13:34. Заголовок: Убежать бы. Быстро, ..

Убежать бы. Быстро, быстро, быстро. Улыбнуться ему в ответ лишь из вежливости, из симпатии. Только разбитые надежды больно давят, напоминая обо всем, ради чего она была готова бороться. Неужели она была настолько невнимательна? Зачем была так уверена, что впереди глобальные изменения, что все станет по-другому, зачем? В тот вечер Дафна Гринграсс раз и навсегда разочаровалась в своем умении быстро приспосабливаться к любым неожиданным ситуациям. А он был так нежен, так прямо смотрел в ее глаза... все неправда. Ей понадобились дополнительные силы, чтобы ответить ему с оптимизмом в голосе, как же все хорошо и что им действительно не стоит переступать ту черту, которая уже была почти стерта для самой Гринграсс.
- Может, выпьем за... то, чтобы Паркинсон нашла силы утешить своего ненаглядного Эдварда? - хихикнула Гринграсс, качая прозрачным и красивым бокалом, в котором золотилось шампанское.
- Прекрасный тост. Главное, чтобы она его не разлюбила. Ведь захочет еще все-таки замуж!
- Прекращай, Блейз! Это не смешно, - буркнула она.
- Ну ладно, ладно тебе... - он смеется и потирает пару секунд ее мочку уха.
Новость о том, что лучше бы всем вернуться в школу совершенно не задела Дафну. Напротив. Она была несказанно счастлива таким изменениям. В поезде она села в другое купе и всячески избегала встречи с Забини. Иногда слизеринцы передавали ей, что он ищет ее, но какая теперь разница? Дафна выскочила из поезда, как только тот прибыл на станцию Хогсмида, и понеслась в замок, не желая даже попадаться на глаза Блейзу, не то, что говорить с ним. Оказавшись в спальне для девочек Слизерина, она быстро переоделась. Причем, в школьную форму. Каникулы ведь. Бесполезно. Завязав даже галстук, Гринграсс покинула подземелье, забыв о времени, которое как раз гласило о том, что пора бы всем ученикам быть в своих постелях. Дафна даже чуть не столкнулась носом к носу с Паркинсон. Брюнетка покосилась на подругу и вроде хотела что-то сказать, но Гринграсс не дала ей этого сделать. Она выполнила странноватый жест рукой, говорящий наверно о том, что они поговорят, но уже завтра. Пенси удивленно вскинула брови и не успела даже обойти Дафну, как та скрылась за поворотом. Сейчас она скорее всего напоминала сумасшедшую. Не дай Мерлин ей попасться на глаза учителю или старостам.
- Я почти засыпаю, Блейз, - шепчет она ему на ухо, продолжая сидеть на полу, но уложив голову на диван. Рядом практически в такой же позе находился сам Забини.
- Так спи, - еле слышно отвечает он и по привычке дотрагивается до ее волос.
- Не могу. Ты рядом, - она посмеивается, - тем более, неужели ты правда считаешь, что я буду спать на полу? По-моему мне была обещана спальня для гостей.
- Прости, ее не будет. Есть моя. Очень удобная и большая кровать... чем хуже? Ай, - он поморщился от щипка в боку. Дафна же ухмыльнулась и отвела взгляд к теплому камину. Несколько минут она молчала.
- Знаешь... иногда мне тяжело относиться к тебе серьезно, - Гринграсс повернула голову. Он спал. Медленно приподнявшись, она выпрямилась и покинула гостиную, иногда оборачиваясь назад.
Ускоряя шаг, Гринграсс не выбирала точное место в замке, она просто шла и горела желанием найти полную тишину и одиночество. Неизвестность привела ее на Астрономическую башню. Слизеринка остановилась, слишком внимательно и долго рассматривая площадку, на которую падал серебристый лунный свет. А ведь, правда - звезды не так близко, но они продолжают заманчиво светить, несмотря ни на что. Все бы ничего, но... она не была одинока в своем личном одиночестве, если можно так выразиться. Может одиночество сближает людей, которые сами по себе идут по жизни? Наверно они ближе, если каждый одинок? Дафна осторожно двинулась дальше, прижавшись спиной к прохладной стене. Кончиками пальцев она вела по ней скорее интуитивно, чем специально. Ей стало холодно. Школьная юбка, рубашка, галстук, туфли... это все причина спрятаться от прошлых дней в Лондоне. Удивительно, она всегда ждала каникул, чтобы вернуться в свое обычное амплуа фальшивой модницы, скрытой ненавистницей бесполезных шмоток. Впрочем, это никогда не мешало выглядеть ей хорошо и в ногу со временем. Главное - качественно. Надо же, Катарина все-таки не лишняя в семье Гринграсс. Надо бы как-то написать ей об этом пару корявых строк и... поблагодарить, что ли? Мать была бы лучше, но что остается нам, когда нет выбора? Что есть, то и берем. Ей бы смелости немного от Астории взять, какой всегда была наделена младшая. Она умела идти упрямо вперед, сшибая все на своем пути, и ничего не боялась. У нее не было никогда особенных душевных переживаний и любовного недопонимания. Она сама себе на уме, ей не нужен рядом тот, кто поймет ее. Дафна никогда не любила резкие перемены в жизни, чем всегда отличалась от сестры. И чья же это темная фигура? Гринграсс судорожно выдохнула и прищурилась, чтобы вырвать из темноты лицо незнакомца. И незнакомец ли он? Она сдвинулась немного в сторону, не отрывая глаз от фигуры. И лишь по интуиции и движениям этого человека, Дафна уже спустя пару минут была почти уверена, кто перед ней. Познакомьтесь, Джеймс Оушен. В душе он настоящий дипломат и тот, кто не будет говорить вам слишком много или даже чересчур - он промолчит. На своем факультете он староста и иногда дико ответственный человек. Дафна Гринграсс знает его недостаточно, раз они до сих пор удивляются, когда пересекаются по замку. Он никогда не стремился быть самым лучшим, просто в душе он также эгоист, что выглядит смешно на его же фоне. Иногда он берет на себя слишком много, но делает это так искусно, что вокруг все начинают верить, что он просто обладает героической натурой. На какой стадии отношений находятся они вдвоем, возникнет вопрос? Все очень просто. Они друзья. Совсем простые, не обремененные какими-либо обязанностями и вечными доказательствами этой самой дружбы. Сама Дафна очень уважает Оушена, как человека и привыкла иногда просто улыбаться ему в ответ, чтобы не говорить лишних и банальных фраз. Но надолго ли так просто? Их сближает то, что они чем-то похожи, но Гринграсс еще не определила, чем же именно. Наверно непохожестью на кучку всех остальных Слизеринцев. Еще не доказано. Девушка подходит к нему ближе и слышно дергает край своей юбки, чтобы он не испугался и не дернулся. Как только он поднимает голову, она пожимает виновато плечами и садится на корточки сбоку от Джеймса. Обхватив руками свои колени, Даф как-то вопросительно смотрит ему в глаза и резко чувствует неприятную и колючую грусть, которая накопилась за время своих рождественских, но вовсе не радужных каникул в Лондоне. Но она также быстро отводит взгляд в сторону, чтобы понять, чем Джей может тут заниматься. Ну конечно, он делает задание по Астрономии. Любитель звезд и таинственной пустоты - он всегда был таким, сколько Дафна его помнит. Мало того, Оушен являлся прилежным учеником и делал все вовремя и заранее, что говорит о его собранности, оправдывая значок старосты на мантии. О, яркая вещица как раз попалась на глаза Гринграсс. Девушка улыбнулась и рассмотрела оборудование, с помощью которого Слизеринец наверно высчитывал звезды и отмечал их для себя. Приоткрыв губы, девушка поморщилась и ощутила, как дрогнули ее плечи - тут правда было достаточно прохладно. Но кто же знал и хотя бы думал, что ноги приведут ее именно сюда. Она чувствует пристальный взгляд темно-синих глаз на себе и ей становится неловко. Даф ведь прекрасно понимает его: что она, ученица Слизерина, делает на Астрономической башне в неположенное время? По идее, он вправе наказать ее, как староста своего факультета, сделать ей выговор и отправить спать без лишних разговоров. Нет, у них никогда не было проблем из-за «должности» Оушена - он вел себя одинаково везде. Но кто сказал, что теперь она может разгуливать по замку просто так? Если не она, то кто?..

 Отправлено: 07.07.09 18:29. Заголовок: Точка за точкой. Коо..

Точка за точкой. Координата за координатой. Раскрытая и прижатая к столу карта была размечена маленькими черными пятнышками. Юноша, бросающий взгляд то на небо, то на стол все добавлял исходные координаты искомых небесных тел, чтобы спустя какое-то время начать соединять их между собой в целях определения целых созвездий. Внизу, на доступных взору частях замка то и дело гас свет в окнах. Учащиеся и преподаватели уже готовились ко сну, скрывая опустевшие помещения школы в непроглядном мраке. Вряд ли, конечно, в гостиных факультетов студенты прощались друг с другом, желая спокойной ночи. Студенческая жизнь Хогвартса всегда текла как бы отдельно от основного времени. Оно и понятно – жизнь подростков вообще куда более насыщенная, нежели у взрослых. Необремененные серьезными заботами, юнцы видят мир несколько иначе, пусть и сейчас такое время, когда всем надо видеть одинаково. Но что есть угрозы за стенами великого замка, когда внутри обитают друзья, любящие пары, хорошие знакомые, единомышленники, лютые враги…. Своя жизнь – свои истории. Школа – это свой особый мир, благодаря которому и можно понять, сможет ли в дальнейшем ребенок свободно вертеться в обществе или в жизни у него будут проблемы. Жизнь устраивает испытания, а, следовательно, нужно уметь их проходить, преодолевая все, что встречается на пути. Выживает сильнейший. Вот и правда жизни. Что касается брюнета, молча выполняющего домашнее задание по Астрономии, то он похвастаться насыщенной студенческой жизнью не мог. И вовсе не потому, что его не принимали в обществе, а потому что это самое общество не принимал он сам. Далекий от всех, староста Слизерина упорно следует своим принципам и жизненным позициям, не изменяя им и считая, что он просто не приспособлен к зачастую идиотским подростковым выходкам, банальным времяпрепровождениям, неудержимой радости непонятно чем вызванной. В тоже время семикурсник не был закомплексованным и зашуганным подростком. Нет. Он был и есть спокойным рассудительным одиночкой, старающимся избегать общество и предпочитающим наблюдать за жизнью со стороны, откуда-то из своего внутреннего мирка. Он с этим всегда жил. Его это более чем устраивало. По всей видимости, и других тоже, раз его не доставали и не унижали. Ему нет дела до остальных – остальные его не трогают. Может кому-то странный слизеринец и не нравился, но никто еще не заявлял ему об этом открыто, разве что… но это отдельная история. Уважение староста факультета все же завоевал, а это немалая победа в жизни. Потихоньку двигаемся вперед – по дороге к звездам…
Четырнадцатая, пятнадцатая, шестнадцатая… вот она – семнадцатая звезда. Под углом в 75 градусов от первой была обнаружена точным прибором звездочка и тут же занесена на карту. Джеймс потянулся за линейкой и неожиданно замер. Расположение его стола у парапета позволяло юноше отслеживать краем глаза вход на смотровую площадку. А именно у входа внезапно замаячила какая-то темная фигура. Оушен забыв про линейку, не создавая никаких шумов, молча вел наблюдение за гостем. Второй, не спящий и «не гуляющий» человек в замке, остановился и тоже замер, уставившись в небо, а через какое-то время двинулся вдоль стены, медленно и осторожно. Когда свет, упавший с определенного ракурса озарил незнакомца, Джеймс с облегчением отметил, что это вполне знакомый ему человек, девушка – Дафна Гринграсс – студентка Слизерина, его однокурсница. Дафна его не замечала ровно до тех пор, пока не подошла ближе. Оушен сделал вид, что вовсе никого не заметил и не замечает, дабы не напугать слизеринку внезапным приветствием среди пустой, на первый взгляд, башни. Дотянувшись до заждавшейся работы линейки, Джей тихонько продолжил корпеть над заданием, начав ощущать на себе взгляд девушки. Подобравшись так близко, она просто не могла его не заметить. Семикурсница подошла еще ближе и каким-никаким шумом заявила о своем присутствии на площадке. Сосчитав про себя до пяти, Оушен, наконец, поднимает глаза на подругу. Да-да, именно подругу. Нелюдимый староста пусть и чудится всех, но это не мешает ему порой общаться, заводить знакомства и обзаводиться друзьями. Гринграсс была из того списка отношений, в котором юноша отмечал тех, кто ему близок. Этот список был ничтожно мал, но место для Дафны в нем нашлось. Все-таки для брюнета эта девушка имела особое значение, хоть он и не знал ее хорошо, но почему-то верил, что она еще покажет себя, а уж исходя из того, что будет, можно будет и составлять какое-то конкретное собственное мнение. Пожав плечиками, Гринграсс, уселась на корточки, обхватив руками колени. На ее вопросительный взгляд Джеймс ответил своим фирменным невозмутимо-нейтральным. Дафна начинает рассматривать стоящие на столе предметы, задерживает взгляд на значке и … улыбается? Оушен замечает, как девушка вздрагивает. Занятый делом, он и вовсе позабыл про прохладу, более того, тепло растекалось внутри него, не давая замерзнуть, да и одет он был более чем подготовлено. А вот девушка явно не готовилась к понижению температуры, судя по своему легкого школьному наряду. Разглядывая семикурсницу, Джеймс откладывает учебные принадлежности и встает на ноги. Подтянув одной рукой стул от соседнего стола, он ставит его рядом со своим. Наклонившись к девушке, староста аккуратно поднимает ее с корточек. Расстегнув пуговицы на черной мантии, Джей снимает ее с себя и накидывает на плечи Дафны, после чего жестом приглашает ее сесть, а когда она садится, садится и сам. Оставшись в белой рубашке и теплой, но, увы, связанной не рукой мамы, теплой черной жилетке с эмблемой Слизерина на груди, юноша откидывается на стуле, пристально смотря на девушку. Только спустя столько действий, он впервые заговаривает с однокурсницей, тихо и спокойно, как всегда. – Здравствуй, Дафна. – Легкий поклон головой в знак приветствия. – Строгие школьные правила на Слизерин не распространяются? – Оушен улыбнулся уголками губ, после чего, казалось, вообще потерял интерес к девушке. Обратившись к окуляру, он подстроил его снова и навел на последнюю искомую координату небесного тела, после чего запечатлел ее на карте. Во второй раз взяв в руки линейку, юноша начал отчеркивать, соединять, проводить. – Я скоро доделаю задание по Астрономии, если хочешь, то могу дать переписать. – Черточка за черточкой. – Мало ли больше такой звездной ночи в ближайшее время не предвидится… - Брюнет поднял голову и посмотрел на слизеринку. Он искренне надеялся, что она больше не мерзнет и что то, что привело ее сюда не тяготит. Но об этом он, может быть, спросит позже… Подняв голову еще выше – к небу, Оушен порадовался тому, что вовремя сфокусировался на звездах. По яркому небу, эдакой яркой точкой неслась, рассекая бескрайние просторы, звезда, норовясь упасть, кануть где-то. – Смотри… - Кивнув в сторону падающий звезды, Джеймс указал на нее девушке. – Загадай желание, Дафна, пусть эта звезда будет твоей. – Вновь улыбнувшись уголками губ, да так, чтобы девушка этого не увидела, Джей наблюдал то за шатенкой, то за практически исчезнувшей звездой. Когда небо снова оказалось обездвиженным, Джей продолжил усердно черкать на карте. Он не стал загадывать желание, он твердо надумал, что это должна была сделать Гринграсс. Оушену почему-то всегда казалось, что желания точно не будут исполняться, если загадывать одновременно нескольким людям, а поскольку вероятность того, что кто-либо еще в погружающемся в сон замке, именно в эти считанные секунды лицезрел падение именно той звезды, была слишком мала, слизеринец попросту уступил в привилегии «а вдруг, да» Дафне. Достав из пенала циркуль, Джеймс что-то начал отмерять, уже давно для себя решив, что, коли, ему посчастливилось стать свидетелем такого чистого неба, то это задание он добьет обязательно, чего бы это ему не стоило. Сжимая циркуль и перо в руке, Джей перевел взгляд на подругу. Его пристальный взор темно-синих глаз прошелся по лицу девушки и задержался на зеленых глазах. Выглядев задумчиво, староста опустил циркуль – тот со стуком ударился о поверхность стола, не сводя глаз с шатенки. Прошла наверно целая минута, прежде чем парень задал конкретный вопрос, действительно заволновавший его и который всю эту минуту, он тщательно продумывал. – Когда я уходил из гостиной, там во всю развлекались студенты. Несмотря ни на что, замок находится в преддверии наступающего года, в атмосфере торжества. Почему же, Дафна, тебя не коснулась эта атмосфера? Что привело тебя сюда одну? Ведь на открытую площадку Астрономической башни ты шла отнюдь не намерено… - Синие, почти черные глаза, прошлись по одежде шатенки, как бы подтверждая умозаключения юноши. Склонив голову немного набок, Джеймс не спеша вертел, оставшимся в руке, пером. Она могла не отвечать. Могла встать и уйти. Могла сказать ему, что его это не касается. Оушена это все нисколечко бы не задело, он сам привык вести себя неоднозначно, так, как исключительно ему хочется и, не завися от других. Он привык не лезть не в свое дело, не задавать лишних вопросов. Поинтересовавшись причиной пребывания девушки здесь, он ожидал любого ответа, зная, что сможет сам для себя понять все, что его интересует, а также выявить наличие продолжения разговора или же его незамедлительного сворачивания. Все продолжает быть не сложным, так как правильные подходы не дают усложнить ситуации. Удобно. Просто. Темно-синие глаза старосты прекратили пристально следить за девушкой, перейдя к ним – к звездам. Представителей зеленого факультета на площадке для наблюдений стало двое – у неба прибавилось зрителей.

 Отправлено: 07.07.09 21:07. Заголовок: Немного страшно дове..

Немного страшно довериться человеку просто так, но ей ничего другого не оставалось. Этой истории когда-нибудь можно будет дать название, но это будет позже. Наверно история повествует о двух совершенно разных людях, которые на жизнь смотрят каждый под своим углом. Точно также, как и делает это Джеймс, находя звезды, высчитывая их. Ничто, на самом деле, не может связывать их пути, их интересы и предпочтения. Ее нельзя назвать ответственной и серьезной - рядом с ним она легкомысленная овечка, которая просто очень легко воспринимает окружающий мир и очень редко следует каким-либо правилам. Просто у нее на все свой личный взгляд, она не смешивается с толпой, но далека от его идеалов. Не было никогда желания тянуться к его моральным высотам, но человеческие вкусы меняются с каждым годом, дотягиваясь до контраста, по сравнению с прошлым. И сейчас, когда ей было суждено появиться на этой башне, пора время остановить и перевернуть страницу, как очередной, новый чистый лист. Немного страшно отвернуться от предыдущих дней и не высматривать впереди грядущие, но капелька смелости еще не исчерпала себя, так почему бы ею не воспользоваться? Дафна внезапно ощутила себя песчинкой среди этих ярких и огромных звезд. Она смотрела на них, не отрываясь, пока именно Оушен не отвлек ее. Почему этот человек умел делать все молча и правильно, так как надо? Точнее... как он умел делать так? За минимальное количество времени девушка оказалась на стуле рядом с Джеймсом. Плечи перестали подрагивать - на Слизеринку была накинута мантия. И хотя все это произошло так быстро, перед ее глазами был его внимательный, невозмутимый взгляд, когда он разглядывал ее. Словно что-то высчитывал в ней, как и в своих излюбленных звездах. Зеленые глаза также молчаливо изучают его внешний вид без мантии. Белоснежная рубашка, черная жилетка... Визуально он невольно заставляет засмотреться на него, наверно даже не подозревая об этом. А если он и знает, то в таком случае очень верно заявляет о себе, о своих манерах, взглядах. Дафна почти призналась себе, что не каждый на это способен. За все время его уверенных, тихих действий, она не услышала от него ни слова. Он лишь смотрел и делал, делал и смотрел. И вот опять. Ей в очередной раз становится неловко. Странно, за прожитые годы она сталкивалась с двумя видами взглядов противоположного пола. Первый излучал несколько эмоций, в зависимости от ситуации: симпатия, страсть, флирт и нежность. А второй взгляд мог быть вовсе равнодушным, даже упрекающим и раздраженным. Но этот Слизеринец смотрел на нее совсем иначе. В ту или иную секунду ей казалось, что он даже не замечает ее присутствия, а уже в другое мгновение она видела его пристальные синие глаза, которые не пускали девушку в клубок ответов и объяснений. Но как только он заговорил, она стала верить в третий вариант - он просто озабочен своими мыслями и сейчас Дафна Гринграсс не отличается от очередной Слизеринки, с которой он мог быть в приятельских отношениях. И это, уверяю, вполне нормальная реакция. Но почему тогда ее не оставляет чувство неразгаданности? Когда она смотрит в его синие глаза, ей кажется, что это то самое ночное и чистое небо с яркими звездами, где возможно и существуют ответы на все необходимые вопросы, но они очень тщательно скрыты. Его спокойный голос напоминает ей о вовсе неспокойном сне прошлой ночью в поместье. Ноги немного ноют, и зачем она обула туфли? Ей бы разуться и под теплое одеяло, где сон быстро окутает ее разум и не даст проснуться до утра. Девушка приспустила подбородок, слушая Джеймса, и слабо улыбнулась. Мантия была теплой от его тела, что удивило ее. Он сидит тут, в холоде и пустоте, но тем не менее от него исходит тепло. Немного повернув голову набок, чтобы видеть брюнета, Даф встретилась с его взглядом. - Думаю, ты не особо недоволен мною за нарушение школьных правил. Редко удается их удачно нарушить. Но сегодняшняя ночь - исключение. - Она позволяет себе ухмыльнуться и перевести глаза на небо, чтобы снова принять загипнотизированное выражение лица. А он, как ни в чем не бывало, продолжает свою работу. От этого человека и правда есть чему поучиться. Гринграсс окончательно решила, что в будещем его ждет высокая должность. Интересно, а чего хочет он? Чего хочет на самом деле получить за свои труды и старания? Может ли реально оценить свой уровень и высоту планки? В темноте слышен смешок. Он предлагает переписать задание по Астрономии. Но зачем, Джеймс, зачем? Ей хватит того, что она видит, не стоит снисходительно примерять на себя роль того, благодаря кому многие еще не сходят с пути жизненного. Начиная от отличника в школе и заканчивая забитым человеком, за чей счет что-то обновляется, получается, покупается... Гринграсс молчит и смотрит туда, куда указывает Джеймс. Ах да, это же падающая звезда. Такая быстрая, неуловимая и потрясающая. Загадать желание? Надо же, почему так не вовремя? Почему сейчас не прекрасная ночь, которая не обижает своей прохладой и напротив, дает понежиться в летней и теплой траве? Но как только Даф удается глянуть на Оушена, она практически сразу меняет свое мнение. Улыбнувшись самой себе, она загадывает единственное, но такое важное желание. Оно оказалось первым в ее жизни, и она наивно надеялась, что раз это так - желание обязательно сбудется. Вспомнив кое-что, Слизеринка непонимающе смотрит на Джеймса и прокручивает его слова "... пусть эта звезда будет твоей". Значит, эта блестящая звезда унесла за собой лишь желание Гринграсс? Приоткрыв губы, она вроде хотела как-то прокомментировать это, но не решилась - Оушен снова принялся за свою работу. Чаще она молчала, когда не желала мешать ему. Даже дышать было неудобно - она опасалась спугнуть его. И именно сейчас она вдруг совсем расклеилась. Было бы чудно, если она могла сидеть так целую вечность. Тишина обещала обойтись без проблем и ошибок, а умиротворенный вид Джеймса Оушена заставлял Дафну верить ему и загадывать желания. А ведь Гринграсс сама всегда была любительницей всего неизведанного и необъяснимого! Удивительно, но что-то в ней явно менялось. Значит... все-таки с этим Слизеринцем они чем-то похожи? - Что? - Переспросила она, просто забыв, что такой вопрос был вполне предсказуемым, но он должен был звучать в самом начале. Девушка опустила голову, скрывая лицо от взгляда Джеймса, и молчала наверно минут пять, пока не подняла ладонь, вытирая почему-то свои щеки и глаза. А потом ее плечики стали немного и пока незаметно трястись. Больше всего в жизни она терпеть не могла слабость. Но есть одно «но»: это относится лишь к собственной слабости. Чужую ей приходилось наблюдать и не раз. А свою слабость она даже самой себе не показывала. Ни разу. В тишине послышались надрывные всхлипы. Благо, не все видно, поэтому Слизеринец вряд ли заметит, как покраснел ее нос, и зарумянились стыдливо щеки. А между этим Дафна Гринграсс позволила себе расслабиться, да еще в присутствии далекого ей человека. Внутри все было слишком горько, она была растеряна и за короткое время потеряла часть уверенности в себе. Наверно это Рождество окажется для нее самым печальным, только пока неизвестно, сидит рядом правда далекий человек или наоборот, очень близкий?

 Отправлено: 10.07.09 16:47. Заголовок: Правильно думаешь. –..

– Правильно думаешь. – Поймав взгляд девушки, Оушен ловит и ее ухмылку. – Согласись, что принять слова к сведению и перечить им – разные вещи. Покорность и следование установленным правилам давно вышли из моды. Нынче миром правит дух авантюризма. – Брюнет сделал паузу, как будто мысленно продолжил размышления на эту тему, но не хотел, чтобы его мысли слышала шатенка. Ни к чему грузить девушку. Поток ненужной информации нельзя забивать в ее светлую головку, просто балласт… - Вот и я нахожусь здесь вопреки запретам. Наказав за непослушание тебя, мне бы пришлось наказать и себя тоже. Потому что по справедливости… - Вторая пауза за полностью обдуманную за время тишины речь и наверно третья улыбка на уголках губ. – А ведь сегодня такая приятная ночь. Ее просто нельзя наполнять лишними огорчениями. – Староста протянул руку к мантии, что была накинута на Гринграсс, и ловко отстегнув от нее блестящий значок, убрал его в карман штанов. Пусть этой ночью они будут на совершенно равных условиях, двумя студентами, которым, каждому по своим причинам, не спится в родном подземелье, просто зрителями ночного неба. Циркуль проводит практически незаметный круг – рабочую область. Линейка перемещается во внутрь круга, что-то прочеркивая и замеряя. Юноша не слышит смешка девушки, он и вовсе ее не замечает. Работа требует сосредоточения, можно сказать «ювелирная». Да. Соединенные линиями точки стали походить на какую-то конкретную фигуру. Одно созвездие было почти готово. Джеймс встал, заметив через два стола от своего книгу, лежащую рядом с телескопом. Подойдя и взяв забытый кем-то учебник, брюнет сел на место, открыв годами потрепанное издание. Спустя секунд пять, после того, как слизеринец пролистал десяток страниц, книга была раскрыта на том развороте, на котором было изображено точно такое же, как и на карте студента, созвездие. Он все построил правильно. Такое созвездие действительно имело место быть, а значит, он наполовину выполнил работу. Небольшая остановка. Воспоминания об упавшей звезде. О девушке рядом. Она пришла сюда поздней ночью, пренебрегая весельем сокурсников. Она выбрала самую высокую открытую площадку из всех, что есть в замке. Она медленно и будто «в себе» прогуливалась по ней, пока не наткнулась на него, а когда заметила – ничего не изменилось. То, что привело ее сюда – беспокоило и тяготило. Это было заметно невооруженным глазом. Более того, это было подтверждено чуть позже, но уже сейчас Джеймс понимал, что если его сюда привел образ жизни, то Дафну – отчаяние, беда, несчастье. Что именно? Небо ответов не дало, да и не могло дать. Синие глаза «сошли с высот» и продолжили разглядывать шатенку. Ее вопрос «Что?» окончательно утвердил тяжелое положение вещей. Оушен тихонечко вздохнул и откинулся на спинку стула, не сводя глаз с подруги. Смелая слизеринка поникла. Ее опущенная голова и спрятанное в руках личико, свидетельствовали о слабости. Юноша и не ожидал веселья и радости, едва только заметил тень у входа. В одиночестве не веселятся, в одиночестве смеху места нет. Но также, Оушен и не ожидал подобной грусти. А больше всего брюнета внутренне задевало то, что грустит Дафна Гринграсс. У него и в мыслях не было, что эта милая девушка способна проявлять слабость. Все слизеринские студентки казались ему хоть и разными по-своему, но в определенных моментах абсолютно идентичными. Это его немного раздражало, все-таки слабость говорит о девушке, как о ранимой натуре, способной чувствовать и переживать, а это целое сокровище. Поведение Дафны заставило невольно проникнуться к ней, увидеть в ином свете, в более живом и ярком. Удивительно, на дворе ночь, а Оушену дело до света. Он его видит в своем воображение, перенося краски в реальность. Слизеринка молча, застыв в своем скрывающемся положение, не двигалась около пяти минут. Все это время, Джеймс провел задрав голову вверх, смотря на звезды, но не зацикливаясь на них, видя вместо небесных тел, что-то свое, вспоминая о чем-то своем. Его взор темно-синих глаз перешел к девушке только тогда, когда она снова показала признаки жизни. Ее ладошка прошлась по щекам и глазам, а послышавшиеся через мгновение тихие всхлипы, сказали брюнету, что с лица, Гринграсс смахивает слезы, а ее состояние медленно и верно перетекает в истерику. Отношение Оушена к женским слезам было отнюдь не спокойное. Ему тут же вспомнилась мать, поездка на Рождество домой, сама встреча с родителями… Они оба его любили, он любил их, конечно же, каждого по-своему, но было одно главное «но» - родители не любили друг друга. А страшнее всего того, что насмотрелся, наслушался Джей с самого детства, он больше ничего и не видел, не слышал. Ложь, лицемерие и не знающая меры фальшь – Оушен ни раз просил родителей прекратить все это, но на тот момент мама и папа предпочитали растить сына в мире и согласие, изображая из себя заботливых предков, не являясь такими на самом деле. А Джеймс никогда не был дураком. Он все прекрасно видел с малых лет и все прекрасно понимал. Их забота доходило до абсурда, а в моменты отсутствия рядом сына мгновенно терялась, превращаясь в лютую ненависть со стороны одного и в обреченное сосуществование со стороны второй. Оушен любил мать за ее доброту, любовь и ум, но мысленно презирал за то, что она много лет плачет, даже не пытаясь дать отпор мучавшему ее домашнему тирану. Отца, брюнет, любил за упорство, нацеленность за результат и умение преодолевать все трудности, добиваясь своего, но ненавидел за то, кем он стал, чем занимался. Сын стыдился и стыдился своего отца. А кто такой этот отец Джеймса? – спросите Вы. – А отец Джеймса Оушена – самый настоящий убийца, сошедший еще до рождения сына с пути истинного и примкнувший к Сами-Знаете-Кому. Адриан Оушен уже успел запачкать руки в крови, но самое его жестокое преступление, то, о котором Джей даже не догадывается, а узнал бы, то навсегда бы стал считать отца ничтожным выродком, которому нет места на этой земле – это убийство своего родственника. Человека, который был ему близок, был ему прекрасно знаком, нравился даже, но приказу или личным счетам, ничего не помешало. Это преступление против себя самого, но Оушен-старший слишком глубокого погрузился в дела темные, слишком гордился меткой и слишком был увлечен всеми идеями самого ужасного волшебника всех времен и народов, такого же несчастного, по сути. Это Рождество, на которое семья собралась вместе, как уже скинутая маска дружелюбия, взорвала парня изнутри. Она ненавидела и молча плакала. Он – орал и сыпался в угрозах. Джей… а что Джей. Просто наблюдал какое-то время, а потом заставил отца закрыть рот. Оушен-старший мечтал видеть сына подле себя, а сын мечтал видеть отца в клинике для умалишенных, чтобы ее подержали там подольше, дабы он успокоился и одумался, а в это время дал отдохнуть от себя и матери и самому Джеймсу. Чем старше становишься, тем больше понимаешь. Вот и слизеринец, с годами определился с мнением, решив, то никакие моральные, нравящиеся ему в отце качества, не смогут заменить презрение и непонимание к своему родителю. У него осталась только мать. Да, при живом отце, при редких встречах с ним, для Джеймса важна была только мать. Она всю жизнь проплакала, даже их раздельное местожительства не дают ей забыть про все горести и обиды, а уж семейные встречи – лучше б их не было. Их больше не будет. Это Джеймс окончательно для себя решил. Хватит мучить себя и мать. Хватит видеть ее слезы. Насмотрелся за всю жизнь уже. Слишком много воды утекло, слишком много. Староста факультета немного придвинул свой стул к стулу Дафны, сократив между ними расстояние до минимума. Достав из маленького внутреннего карманчика мантии белоснежный чистый платок, юноша развернулся к шатенке, беззвучно коснувшись мягкой тканью ее лица, аккуратно стерев следы слез. Вложив платок в руку Гринграсс, брюнет, откинувшись на стуле, одной рукой обнял слизеринку за плечо, слегка прижав к себе. Он хотел, чтобы она не чувствовала себя здесь одинокой. Он видел ее растерянность и хотел тем самым приободрить. Молчание длилось довольно долго, прежде чем Джей тихонечко заговорил. – Я не буду тебя допрашивать. Я знаю, что это не мое дело, но… если тебя что-то терзает, если надо выговориться, то я сейчас, как и всегда впрочем, выслушаю тебя. – Синие глаза прошлись по лицу девушки, после чего перешли к изучению, получившегося правильно, созвездию на карте. – Порой не стоит что-то наболевшее держать в себе. Как правило, лучше от этого не становится. – Добавив еще одну фразу, Оушен замер, морально готовый ко всему, но в тоже время, пребывая в какой-то задумчивости. Каждое слово имеет свое значение, свой сакральный смысл. Так было, есть и будет. Всегда.

 Отправлено: 26.07.09 15:26. Заголовок: whatever happens Гр..

whatever happens

Гринграсс молча, проследила за тем, как слизеринец отстегивает свой значок старосты от мантии, накинутой на плечи шатенки. Неужели решил сравнять их положение? Ну, тогда это очень мило с его стороны. Только Дафна вовсе не чувствовала себя легче, продолжая послушно ждать, пока Джеймс дальше делал свою работу по Астрономии. Интересно, мог он сравнить девушку с мебелью вокруг? Она молчит, он работает, и никто никому не мешает. С каждой минутой Оушен настолько погружается в свое «очень важное» задание, что даже перестает замечать присутствие Дафны. Она отводит глаза в сторону и усаживается удобнее, пытаясь высмотреть что-то на небе. Ведь Гринграсс появилась тут не для того, чтобы мешать ответственному старосте – это всего лишь случайность. Скрестив ножки, Даф возвращается воспоминаниями в ночь Рождества, где разрушилось что-то очень важное для нее. И пока ей не обязательно объясняться и рассказывать, отчего она такая грустная и потерянная, шатенка смело представляет, как бы все закончилось, если бы она постаралась убедить Забини в кое-чем другом. К счастью или нет, Джеймс Оушен и не пытается обратить внимание на состояние слизеринки. Наклонив голову набок, Гринграсс заглядывает в раскрытую книгу на руках брюнета, словно ее это особо интересовало. Нет, в Астрономии она находила свою прелесть, ведь Дафна – любительница тайн. И именно в это мгновение он сам повернул голову и посмотрел на нее. Дафна смущенно отвела глаза, снова отпуская голову.
Ей вовсе не хотелось, чтобы он понял, отчего она так поникла и почему слишком похожа на разбитую чем-то девушку, которая дала волю слезам, хотя терпеть их не может и не признает. Гринграсс никогда не хотела казаться для других слишком сильной, слишком независимой и «слишком слизеринкой». В ее жизни много других занятий, которые заменяют ей самодовольное поведение и вечные издевательства, как традиция «зеленого» факультета. Перед глазами возникло лицо Блейза. Гринграсс нахмурилась и сжала руками ткань мантии Джеймса. Наверняка где-нибудь празднует свою «мужскую свободу». К слову, он делает это каждую неделю. Шатенка всхлипнула и вздрогнула, когда ощутила, как кто-то приобнял ее. Ну конечно, кто еще это мог быть? Конечно Оушен. Девушка приподняла подбородок и повернула голову, чтобы взглянуть на Джеймса. Перед глазами мелькнула белоснежная ткань. Платок? Он оказался в ладони самой Даф. Она расширила глаза, когда он прижал ее к себе. Не ожидавшая таких откровенных действий со стороны вовсе неэмоционального и спокойного старосты, Гринграсс оказалась в ступоре. Мало того, он принял на себя роль праведника, который был готов выслушать все душевные терзания «несчастной» слизеринки. Она прошлась кончиком платка под глазами и судорожно выдохнула. – Только не говори, что находишь особую прелесть в том, чтобы выслушать мои излияния. Думаю, это лишнее. Тем более, у тебя есть достойное занятие, так не отвлекайся. Гринграсс набрала больше воздуха в легкие и подняла глаза на небо. Сложно назвать ее «мученицей», но лишившись своей любимой матери и оставшись наедине с обольстительной мачехой – не самая лучшая участь. Рядом капризная и маленькая младшая сестренка, которая еще долго думала, что пост принцессы принадлежит только ей, а Дафна – это Золушка, которая обязана в одиночку справиться с коварной Катариной. Много лет лишь сама Даф умела удерживать стабильное равновесие в семье. Не только Оушен обладает качествами дипломата – Гринграсс приходилось набираться терпения, чтобы суметь унять неспокойную Асторию и найти слова пожестче для Катарины, которая временами забывала, что истинная хозяйка в поместье была и остается лишь Ванесса – мать Тори и Даф. Отец? Смешно даже говорить о нем, как о строгом человеке. Всю жизнь он лишь строил из себя такового. Слабохарактерный, он однажды слишком быстро соблазнился на волевую Катарину и вовсе позабыл, что именно ему быть вечно хозяином своего дома. Иногда Дафну тошнило, как она наблюдала их отношения. Это сказка о статной Королеве и маленьком кролике, который прыгал-прыгал и грыз морковку. А Королева хлестала его, словно дикую лошадь, постоянно чем-либо недовольная. Как же повезло Астории – этой девочке на все было наплевать. Для нее было главным – дистанция. Остальное, как получится. Уже на пятом курсе у Даф было желание и вовсе покинуть противное поместье, где творилось что-то ненормальное. А отец иногда становился похож на душевно больного человека, которому необходима помощь. И оставалось гадать – он стал таким из-за смерти Ванессы или потому что попал к кровожадной лисице?
Гринграсс закрыла на пару секунд глаза и перевела дыхание. А затем снова повернула голову к Джеймсу. – Прости. Шатенка выдохнула и снова сжала руками мантию. Единственный человек, который был способен успокоить ее – он где-то далеко и неизвестно где. Но ей было странно осознавать, что у Оушена многое получается. И способен он не только смотреть часами на небо и что-то там вычислять, а еще и разбудить в Дафне что-то наподобие доверия. Дико захотелось чего-то сладкого. О, да, она нервничает. Пончики с шоколадом, конфеты, зефир, что-нибудь, черт возьми! Шатенка немного повернулась и резковато обхватила руками Джеймса за пояс, прижимаясь к нему и ложа голову на его грудь. – Спасибо. Спасибо тебе, Джеймс. Правду говорят, что иногда легче высказаться совершенно незнакомому человеку, а не самому близкому. Уверена, ты поймешь меня, но я не хочу рассказывать ничего. Сейчас мне хватает того, что ты готов слушать меня, готов видеть все это. Надеюсь, тебя это не тяготит. Девушка коснулась кончиками пальцев щеки Оушена, проводя дорожку до его подбородка, одновременно устало выдыхая. Необходимо отвлечься от «лекарств», которые ей требовались в такие моменты. Надо же, давно ей не было так плохо. Как только она найдет время, надо обязательно поговорить с Асторией и сказать, что Дафна вовсе не считает ее «занозой». Напротив, они же сестры. А еще надо, наконец, найти свою кошку, которая в последний раз сильно оскорбилась на Гринграсс из-за резких перемен в настроении шатенки. То она кричит, то смеется, то уже раздражена до предела. Дафна невольно улыбается и разглядывает белый платок в своей ладони. Ее щеки окончательно высохли. – Расскажи мне что-нибудь, а? Расскажи, пожалуйста. – Просит Даф и прикрывает наполовину глаза, готовясь слушать спокойный тембр голоса Оушена.

 Отправлено: 03.08.09 21:31. Заголовок: Sometimes But if yo..

Sometimes

But if you really want me, move slow.
There's things about me you just have to know…

- Особую прелесть? Да нет. Но все мы учимся, как на своих, так и на чужих ошибках. - Полушепотом ответил синеглазый юноша, не посчитав нужным пояснить последнее сказанное предложение. – А заниматься чем-либо, при этом внимательно слушать, мне по силам, поверь. – Еще даже не услышав ее последующую реплику, Оушен отчетливо видел и тонко почувствовал, что девушка, которую он обнимает, переживает что-то, что сильно ее задело и с чем ей пока не удается самостоятельно справиться. Сильная с виду Дафна Гринграсс сейчас меньше всего походила на женский стандарт змеиного факультета. Те маски, что мы носим в повседневной жизни - не вечны. Они в какой-то момент теряют свои функции и их необходимо срочно менять. Но вот в промежуток времени между снятием старой маски и заменой ее на новую человек остается без прикрытия – он представляет собой себя настоящего. Опасный момент для того, кто снял маску, и неожиданный, и в тоже время и приятный(?), для того, кто оказался поблизости и стал свидетелем. Непосредственно таким вот свидетелем и считал себя сейчас Джей. Он не ожидал увидеть здесь Дафну, он не ожидал увидеть ее слезы, но он был приятно удивлен тем фактом, что имеет основание для того, чтобы вычеркнуть Гринграсс из общего списка высокомерных и неприступных слизеринских особ, даже, несмотря на то, что завтра, допустим, Дафна будет вести себя как ни в чем не бывало – все это уже неважно, важно – он увидел ее с другой стороны и он тому был безмерно рад. Да.
Она попросила прощения? Джеймс едва уловил сказанное слово, его отвлекло действие: ее резкий разворот в его сторону, руки, обхватывающие его пояс, голова и тело прижатые к нему. Нет, он даже не напрягся, изумился слегка. Изначально он правильно сделал так, что обнял ее – девушка только что доказала, что тесное присутствие кого-либо ей необходимо. - Спасибо? За что? Если только за платок… - Она не видела, как он слабо улыбнулся, но он действительно улыбнулся. - Нисколечко. И уверенность твоя тебя не подвела. – Если не хочешь, то я не буду требовать, ведь это вовсе не мое дело – от слов своих и принципов староста никогда не отказывался и делать этого не собирался. В эту минуту его удивила еще одна пришедшая в голову мысль – а где все те, с кем она дружит? Боясь ошибиться в именах, Оушен не рискнул бы спросить открыто, но размышлять ему никто не мог запретить: он знает, что Дафна – девушка, грубо говоря, «востребованная». У нее много поклонников и именно ей «вести». У нее есть друзья и им бы довериться, поделиться проблемами. А замес-то кого-то близкого, она выбирает одиночное скитание по замку, а тперь вот вообще затаилась в его объятиях. Просто так или все как раз неспроста? Его это не должно касаться. Его это и не касается.
Холодные пальцы слизеринки, коими она дотронулась до щеки неэмоционального старосты, вернули того на смотровую площадку. Вот чего-чего, а этого прикосновения он ну никак не ожидал. Не шелохнувшись, брюнет устремил взор синих глаз в раскрытую книгу, будто бы выискивал в ней ответ на выход из неловкой для него ситуации. Девушка начала разглядывать белый платок, что так и остался в ее руке, после того, как Джей его ей вручил, а сам семикурсник бесшумно выдохнул, набрав свежий воздух в легкие при очередном вдохе. Как только его взгляд переметнулся на лицо Гринграсс, Оушен к еще одному облегчению отметил, что его однокурсница улыбается. Не все так ужасно, как кажется? – Рассказать что-нибудь? – Джеймс замолк, обдумывая просьбу девушки. - Что-нибудь? - Что ж… удивим теперь шатенку. – А что обычно люди рассказывают на ночь? – Выждав недолгую паузу, брюнет прошептал девушке на ушко: - Они рассказывают сказки… - Усевшись чуть поудобнее, оперевшись ногами о нижнюю перекладину на ножках стола, синеглазый парень начал свое повествование.
– В одном королевстве жил-был король. Его жена, с которой он прожил почти год, умерла, оставив ему вместо желанного наследника – годовалую маленькую наследницу. Мечтавший воспитать сына, король был сильно расстроен и не захотел уделять девочке должного внимания, посчитав, что девчонка-то вполне может обойтись и без его заботы, ведь кому-кому, а ей он трон ни за что не передаст (в его роду власть всегда передавалась по мужской линии, так как в семьях хоть один мальчик, да рождался). Отдав девочку на воспитание в семью придворных слуг, король пустил слух о том, что его единственная наследница трагически погибла от ужасной болезни. А поскольку в связи с этим после смерти самого короля, трон будет пустовать, король принял решение жениться на одной знатной особе с трехлетним сыном на руках, объявив всем, что данный ребенок, оказывается, от него и был зачат еще до того, как король взял в жены ушедшую из жизни королеву, но по каким-то там причинам король узнал об этом только сейчас. Лишних вопросов никто не задавал и свадьба состоялась. Семье, воспитывающую настоящую принцессу, строго на строго запретили рассказывать девочке и кому-либо правду и только малюсенькие отцовские чувства мешали королю, если уж не действительно убить, то отослать родную дочь на край света, подальше от себя. Женщина, что стала ему новой женой, была очень коварной. Она понимала, что возможностью стать первой женщиной в королевстве надо воспользоваться во чтобы то ни стало, так как она принесет немало выгод. Строив из себя влюбленную и демонстрируя неземную любовь к сыну, кстати, стоит отметить, что малыш стал оружием в руках меркантильной злодейки, да и вообще, зная женщин и их способности по получению желаемого, утверждение, что ребенок являлся кровным сыном этой женщине ставилось под большое сомнение. Так вот. Эта новоиспеченная королева легко вошла в доверие мужа, завоевав его расположение и любовь, изображая из себя совсем не то, что представляла на самом деле. Король обмана не заметил, а годы шли… В семье придворных слуг, на ряду со своими детьми, выросла удивительно красивая девушка, умная и бескорыстная и считающая свою семью (а другой она и не знала) лучшей в мире. А вот в замке все было уже не так хорошо, как начиналось. Все истинные намерения королевы стали открываться королю. Жалевший о необдуманном браке, король периодически сходил с ума от достающей его жены, все требующей и требующей роскоши, постоянно находившей то, чем можно поугрожать мужу, дабы он все-все-все исполнял как она того хочет. И вот, что удивительно, их сын рос совершенно непохожим на них, что уже в глазах других доказывало то самое сомнение по поводу родства. В нем не было ни одной черты от родителей, а все чему его учили, и что он видел вокруг себя, его как будто не касалось. Будучи простодушным, он меньше всего хотел властвовать, предпочитая королевскому титулу жизнь простолюдинов. Такая позиция пугала короля, он не для этого столько лет мучил себя живя под одной крышей со второй женой. Спустя какое-то время королевство узнало о страшной трагедии – королева мертва. Как позже стало известно, ее карету ограбили лесные разбойники, убив ее свиту, оказавшую сопротивление и саму женщину, попросту не узнав в ней королеву. Пошатнувшееся и не без того здоровье короля, окончательно взяло над ним вверх, со старостью в придачу. Решив, что перед неминуемо приближающейся смертью надо бы образумить «сынка», король рассказывает тому всю правду о том, что на самом-то деле он не родной ему сын и что брак с его матерью был совершен лишь для того, чтобы за королевством было потом кому следить. Про дочь король уже давно не вспоминал и посвящать в свои «скелеты в шкафу» постороннего и вроде как родного человека не собирался, дав четко понять, что он – принц его последняя надежда. Молодой принц пришел в ужас от рассказа старика. Юноша не хотел занимать чужое место, а дни короля были сочтены… Было просто необходимо принимать решение, так как ни для кого не было секретом, что отсутствие короля приведет к кровопролитию и расколу королевства. Поняв, что мирных людей от войны спасать надо, принц принимает бразды правления. Будучи давно влюбленным в одну девушку с королевского двора, он тут же предлагает ей выйти за него и стать принцессой. Девушка, влюбленная в него тоже, соглашается, хотя и ей статус совершенно был не нужен – она просто, как он, хотела быть собой. Она не знала о своем происхождение, считав себя дочерью придворных слуг. А принц, с тяжким пониманием собственного лже-положения, даже представить себе не мог, что все не так окутано ложью как ему казалось. Правда открылась им очень скоро: осознавая, что им больше никто не сможет запретить сказать все, как есть и было, семья придворных слуг раскрывает секрет происхождения девушки. Едва веря в услышанное, принц и принцесса простили очередной обман, здраво посчитав, что к чему теперь упреки. Они вместе и они любят друг друга, и более того – занимают высшие места в королевстве на своих законных основаниях. Все остальное уже неважно. Вместе они управляли долго и счастливо, оставив после себя детей и королевство, покоящееся в атмосфере мира и согласия, как и везде, где будет править любовь и взаимопонимание. Конец. – Мягкий голос старосты факультета затих. Юноша доселе рисовавший на клочке пергамента замок, отложил перо в сторону. – Если не спишь, то, как думаешь – в чем главная мысль сей сказки? Так называемая мораль? – Оушен за все время рассказа не смотрел на Дафну, посвятив себя рисунку, потому не знал, уснула ли она или внимательно слушала. Он хотел, чтобы она успокоилась, чтобы, слушая сказку, забыла о своих насущих проблемах, чтобы расслабилась. Неважно «как», важно «чтобы». Продолжая придерживать ее рукой и ощущая ее близость, Джей чувствовал и то, что она менее напряжена, что, безусловно, было ему только на руку – к этому он и стремился, начиная рассказывать свою, только что придуманную, сказку.

 Отправлено: 15.08.09 14:12. Заголовок: Вовсе не хотелось,..

Unusual you
Nothing about you is typical
Nothing about you is predictable
Youve got me all twisted and confused



Вовсе не хотелось, чтобы он пожалел ее. Не хотелось показаться слабой после того, как себя она всем преподносила сильной. Сейчас он наверняка подумает, что вот она, настоящая Дафна Гринграсс, а все остальное фальшивка. Вовсе нет! Гринграсс по натуре не может строить из себя одну, а в душе являться другой. Она такая, какая есть. Но слабость - это уже совершенно другое. И девушка просто старается не раскисать по жизни, чтобы не кольнуло или не задело. Неужели разрыв и ссора с Блейзом так подействовали на нее? И почему женщины должны переживать все самое печальное, а мужчины так легко идут дальше? Несправедливость и неравенство полов. Оушену довелось увидеть ее не скрытую и горькую обиду, которую в этот раз Гринграсс не сдержала внутри, а выставила напоказ. Какое счастье, что тут они совсем одни и никого вокруг. Задрав немного голову, Гринрасс посмотрела в лицо Джеймсу. Нет, просто было дико интересно, как же он отреагировал на ее порывы и необходимость в тесной близости. Сама же она это сделала из истинной нужды, но могло ли это смутить сдержанного слизеринца? Очень даже. Но он оставался спокоен внешне. Девушка усмехнулась и лишь прижалась к нему плотнее, не желая чувствовать себя одинокой. Тем не менее, она заметила его замешательство в момент, когда коснулась пальчиками лица старосты. Сдержав усмешку, Дафна опустила глаза, вздыхая. Джеймс наверняка мало понимает в девушках. Это было видно невооруженным глазом. Он совсем не знал, как с ними обращаться и что с ними вообще делать. Научить его этому Гринграсс вовсе не собиралась, что вы, просто ей было очень интересно, каковы его достижения в этом деле. Не зря он всегда казался ей человеком-одиночкой. Хотя на Оушена многие девушки смотрят с нескрываемым интересом, слизеринка часто замечает это. Наверно многие мечтают попасть в хоть и не большой, но список фавориток Джеймса Оушена. На ум Даф пришел другой великий Казанова Хогвартса - Драко Малфой. Интересно, а можно сравнить этих двух слизеринцев? Они такие разные, с противоположным взглядом на мир. Именно из-за Малфоя слизеринка стала довольно несерьезно относиться к своим последующим отношениям. Видимо это заразно. Лишь на секунду Гринграсс представила Джеймса рядом с собой. О, это выглядело бы очень забавно. Она, такая подвижная и живая против серьезного и ответственного Оушена. Нет, вряд ли они могли бы сойтись. Дафна, конечно, успела и с гриффиндорцами повстречаться, но Джеймс - это отдельная тема, которую трудно изучить. Хотя на самом деле он казался ей смелым, почти что рыцарем, только пока сидящего без дела. Ведь спасать пока некого. О, нет! Есть кого! Именно сейчас, на Астрономической башне он спасает страдалицу Дафну, которая прибежала сюда с полуразбитым сердцем, полного разочарования и печали! Надо же, вот и причина нашлась. А еще он даже решил рассказать ей сказку, ведь девушка так просила, так просила...
Смущенно улыбнувшись после шепота Джеймса, девушка кивнула и устроилась удобнее. Да, это именно как раз та ночь, в которую она готова слушать сказки и вообще слушать старосту факультета. Он ее не наказал, а помог - разве это не повод понять, что все не так плохо, как казалось изначально? Пора бы запомнить, малышка Даф, что все проходит в этом мире. Печаль и радость, разочарование и счастье. Только каждый раз, словно в первый. Мало того, когда Гринграсс пробегала незаметно через гостиную Слизерина, она слышала, что Блейз даром времени не терял, а веселился, как и подобает зеленому факультету.
Слушая брюнета, Гринграсс иногда осторожно поднимала глаза на его лицо, чтобы всмотреться в него лишь на пару секунд и снова отвести глаза. Никогда не приходилось смотреть на него вблизи. Они всегда держались поодаль от друг друга. Все-таки разные люди, с разным поведением и восприятием. Но сейчас появилась такая возможность, так почему бы ей не воспользоваться? Гринграсс иногда удивленно приподнимала брови, а потом снова задумчиво смотрела в одну точку. Она и не заметила, как парень закончил свою историю и обратился с вопросом к Даф. Девушка задрала голову, встречаясь с глазами Оушена и не сдержав улыбки, пожала плечами.
- Вовсе я не сплю. Это было бы не красиво с моей стороны. Ты решил рассказать, а я заснула... Нет-нет. Я все прекрасно слышала, правда. В чем главная мысль? Ну... Я даже и не знаю. Вполне обычная и скучная сказка, - спокойно и рассудительно ответила слизеринка, еще раз представляя себе в картинках то, что рассказал Джеймс. - Мне кажется, что каковы бы не были обстоятельства и злые умыслы вокруг, все равно каждый получает то, чего он правда заслужил. И пусть это случится не сразу, пусть через много лет, но случится. В любом случае, это радует, скажу я тебе. - Гринграсс закатила глаза и улыбнулась, поднимая глаза на Оушена и следом непонимающе нахмурившись. - Но... К чему ты рассказал именно эту сказку и зачем спросил о морали? Вот этого я не поняла...
Слизеринка хмыкнула и сжала пальчиками мантию старосты на своей груди. Джеймс был для нее неразгаданной загадкой, и она всегда опасалась того, что однажды просто не поймет его. А он станет ей объяснять и наверняка в мыслях упрекнет за отсутствие глубокомыслия. Но ведь она просто не знала, с какой стороны можно к нему подойти, так сказать. Как подстроиться под разговор, чтобы понять. Пока ей это удавалось, но не всегда, же так будет, правильно? С другой стороны ей было лестно, что он так отнесся к ней сегодня. Для нее это много значило.

 Отправлено: 26.08.09 13:40. Заголовок: I just can't sto..

I just can't stop loving you.

At night when the stars shine
I pray in you I'll find a love so true...

"Вполне обычная и скучная сказка". Да, субъективное замечание девушки было вполне справедливым. Большая часть всех сказок, как маггловских, так и волшебных схожа в своей банальности: добро побеждает зло, жили они долго и счастливо, плохие люди - наказаны, хорошие - вознаграждены и т.д. и т.п. Безусловно, не всем «слащавые литературные завершения» приходятся по вкусу, кому-то они уже давно приелись. Именно поэтому наряду с оптимистическими концовками всегда появлялись, и будут появляться сказки, где в итоге царствует зло и все от него исходящее. К счастью или нет, но таких сказок куда меньше добрых. Людям не нравится воспринимать такие истории. Для них главное - это осознание собственного благополучия, спокойствия и уверенности в завтрашнем дне, что, кстати, также является и главной проблемой - сейчас, в это время, трудно быть в чем-то на сто процентов уверенным. Плохие новости в газетах, стопки мрачных книг, шокирующие известия, гуляющие по городам и пригородам, не только вынуждают людей задуматься, занервничать, но и, переварив информацию, принять какие-либо меры, некоторые из которых ведут к тому или иному ущербу себе, родным и близким людям. Маггловскому мирку, с его стихийными бедствиями, политическими скандалами, социальными раздорами, также как и волшебному, с ужасной длительной войной, дикими и кровавыми противостояниями, безумной одержимостью к власти, славе, несмотря ни на что, приходится вместе сообща бороться, по сути, с одними и теми же проблемами. Они даже не подозревают, как все сейчас зависит друг от друга и все имеет свое значение. Просто одним этого не понять в связи с неведеньем того реального, что всегда рядом, да не заметно, а вторым просто некогда философствовать - ситуация обострилась, скоро, что-то будет и это что-то будет отнюдь не приходом святых на землю. Что же касается сказок, то всем сейчас хватает дурных вестей, страшных подробностей и неясности грядущего, посему, чем больше чего-то доброго еще остается в мире, тем дольше теплится надежда на радужное будущее в сердцах взрослых и детей. Даем добрую банальность в массы! И тому есть объяснение. Да практически всему оно найдется. Да.
Из Гринграсс вышла замечательная слушательница. На протяжении всего на-ходу-придумывавшегося рассказа, она ни разу не перебила «сказочника», она вообще хранила непоколебимое молчание, изредка улыбаясь в пустоту. Задумчивость, с которой слизеринка вслушивалась в то, что полушептал юноша и рассудительность в ее ответе старосту позабавили - такой реакции он ждал, но с учетом отнюдь не близости в общении до конца не был уверен в ее свершение. Дафна оказалось сообразительной. Прежде чем начать говорить, Джеймс буквально с минуту не мигая, рассматривал девушку, вчитываясь в ее лицо, но уже не так как раньше, а с нескрываемым любопытством во взоре синих глаз.
- Я рассказал тебе именно эту сказку, потому что ты мне очень напомнила сказочную принцессу. Нет-нет. Не какими-то совпадениями из жизни в самой истории, об этом мне ничего и не известно, а просто положением вещей: ты пришла сюда ночью, едва сдерживаясь, принесла с собой, в себе, нечто произошедшее не так давно и явно несправедливое по отношению к тебе. С этим, вижу, тебе трудно смириться. Но, знаешь, правильно ведь подчеркнула - "каждый получает то, что заслужил". Справедливость все равно восторжествует, главное не отчаиваться раньше времени. Будь принцессой, Дафна, и тебе обязательно фортуна улыбнется, подарив заодно и счастье. - Подмигнув Гринграсс, Джей заметил, как девушка сжала его мантию - еще не согрелась? Он и забыл, что на площадке холодновато, ибо самому ему было на удивление тепло. На удивление, потому что Оушен относился к тем людям, которым может быть холодно даже там, где остальные парятся. Вот такая особенность, или странность, или все же особенность... За всей этой сказкой, староста совсем позабыл о работе, которую тут уже давно делал. Аккуратно высвободившись из объятий сокурсницы, парень усердно продолжил черкать на карте. Осталось-то совсем немного. С неба большими белыми хлопьями начал падать снег, но даже из-за него небо не стало более мрачным, блеклым, туманным - нет, оно оставалось все таким же ярким. А снежинки чудесным образом падали на площадку, растворяясь прямо над головами нарушителей зимней ночной тишины. Неописуемо. Удивительно. Хотя к чему они - все эти удивления? Это же Хогвартс! Подняв руку вверх, Джеймс как бы "просунул" ее сквозь невидимую крышу, расстелившуюся по всему периметру площадки - туда, где "испарялся" падающий снег. Ладони юноши коснулась холодная снежинка. Поймав ее, Оушен опустил руку, принеся с "улицы" на стол, за которым они сидели частичку настоящей зимы. Причудливой формы узор замерцал на свету и буквально через 5 секунд превратился в капельку воды. Слегка улыбнувшись этой капле, Джей стряхнул ее на пол, после чего перевел взгляд сначала на девушку, а потом снова на небо. - Смотри-ка! - Негромко воскликнул слизеринец, разглядывая небо: яркая небесная звездочка сорвалась "с места" и стремительно заскользила в темноте. - Еще одна звезда, вторая. - Юноша посмотрел на шатенку. - Загадай еще одно желание, Дафна, а можешь повторить старое, чтобы шансы его исполнения выросли вдвое. - Уткнувшись в свою почти доделанную работу, Джеймс решил не мешать слизеринке, проводить с желанием вторую, им увиденную, а не в целом за ночь, звезду. Что она загадывала в прошлый раз и что сейчас, Оушену было невдомек. Может, хотела по средствам своеобразной лотереи на удачу поправить свое упавшее настроение, может, просила помочь с бедами, приведшими ее к такому состоянию, а может что-то и вовсе не для себя. Джеймс этого не знал и вряд ли когда-нибудь узнает. Совсем не его дело, совсем. Циркуль отчертил новый круг на карте, куда были донесены еще несколько точек. Линейка и карандаш соединили отметки. Всего несколько минут увлекательного занятия и рядом с первым созвездием, появилось и второе - вторая фигурка, в точности копировавшая рисунок в книге. Вот и готова карта. Дело за малым - конспект, но это уже не столь "ювелирное" занятие. Отложив циркуль, юноша откинулся назад, посмотрев на Дафну. - Тебе все еще холодно? - Синие глаза прошлись по мантии, накинутой на плечи девушки, и остановились на глазах шатенки. Брюнет потянулся и приобнял Гринграсс за плечи, несильно прижав к себе. В этом уже не было ничего неловкого, десять минут назад они почти так и сидели. - Как думаешь, когда народ в нашей гостиной начнут разгонять и начнут ли..? - Договаривать фразу староста факультета не стал, но продолжение было понятно и без лишних слов: "Когда уже все лягут спать, чтобы можно было вернуться?" Как-то виновато посмотрев на Дафну, юноша уставился куда-то вниз. - Вот бы пережить и это Рождество... - И снова фраза без последующего разъяснения смысла, но, безусловно, такой имея. Для них двоих, сейчас сидящих рядом друг с другом этот праздник не принес традиционного должного веселья, напротив, он был омрачен - все, что происходило «накануне и до» лишь усугубило их личное восприятие, отношение, позиции. Такие разные ситуации, но такое одинаковое совпадение... Может, неспроста?

 Отправлено: 07.09.09 01:13. Заголовок: Rule The World All t..

Rule The World
All the stars are coming out tonight
They're lighting up the sky tonight
For you, for you...

Надо же, все это было подобно еще одной сказке, которая поражала своей реалистичностью и, что удивительно в таких историях, простотой. Может быть, спустя много-много лет Дафна однажды вспомнит эту поистине странную ночь, которая принесла ей главные желания ее жизни и близкое знакомство со странным старостой факультета Слизерин. Она не забудет этот нестандартный разговор, в который сама и совершенно случайно внесла изменения в виде неожиданных слез, печали и доверия к вроде бы мало знакомому человеку. И пусть вспоминая все это, девушка улыбнется, а не грустно опустит глаза. Пусть желания сбудутся, а настроение поднимется, благодаря скромному Джеймсу Оушену, которому зеленоглазая готова говорить «спасибо» снова и снова.
Приподняв подбородок, Гринграсс совершенно случайно встретилась глазами с брюнетом, растеряно усмехнувшись и смущенно отведя глаза. Слушая его, она лишь иногда посматривала в сторону или на небо, чтобы не сбиваться с главной мысли их общей темы разговора. Но в ее глазах блеснуло что-то, подобное хитрости, которая Дафна услышала о том, что она напомнила Оушену сказочную принцессу. Странно, но себя принцессой она никогда не считала. Нет, это даже вполне нормально. Усмехнувшись, девушка покачала головой, но этого слизеринец заметить не успел, потому что нагнулся вперед, отпуская Гринграсс, с целью продолжить свою работу. Нахмурившись, Дафна как-то неопределенно пожала плечами и опустила глаза, поглаживая ладонями свои колени, словно растирая их. Ей на самом деле было прохладно и даже как-то мерзковато. Был необходим теплый и уютный плед, из-за которого ее бы даже стало клонить ко сну. Но сейчас ее мысли занимала та коротенькая сказка, которую рассказал ей Джеймс. Смысл она поняла, только совершенно не знала, как реагировать на его слова о том, что Дафну тоже можно сравнить со сказочной принцессой. Дернувшись, Дафна отвлеклась на восклицание брюнета и повернула голову, чтобы взглянуть на него и узнать причину. Проследив за рукой парня, девушка удивленно приподняла брови. И в самом деле: на небе зажглась искра, и очередная звезда понеслась в сторону. Но разве такое бывает? За одну ночь, да еще в такое короткое время сразу две падающие звезды? Дафна внимательно следила за ней, слушая также и Оушена. Неужели в очередной раз отдает ей возможность загадать желание? Нет, ведь это неправильно! Она уже загадала желание, теперь его очередь. Причем, заслуженно. Но как только девушка собралась возразить, Джеймс опустил голову в свою работу, продолжая начатое дело. Нет, ну почему он даже не удосужился выслушать ее? Гринграсс поджала губы и посмотрела снова на небо. Пока она станет уговаривать старосту загадать желание – звезда упадет и ничего не получится. Посему, видимо, придется загадывать во второй раз. Девушка ухмыльнулась и прищурившись, стала следить за звездой и одновременно мысленно загадывать. Решив загадать то же самое желание, она улыбнулась самой себе, пока Оушен не видел и глубоко вздохнула. После второй звезды оно обязано сбыться. Дафна была почти уверена в этом. Ну, она верила. А как получится – будет видно дальше. Видимо староста закончил домашнюю работу по астрономии, поэтому, наконец соизволил снова наградить слизеринку своим вниманием. Девушка пожала плечами с улыбкой, встречаясь глазами с брюнетом, и как-то растеряно смеясь. Удивленно вспыхнув, Гринграсс оказалась прижатой к слизеринцу так резко, что ей оставалось лишь додумывать, она ли позволила ему быть таким уверенным в плане поведения. Но это вовсе не расстроило ее, напротив, смутило, но заставило расслабиться очень скоро в его объятьях.
- Ну не особо. Во всяком случае, это лишь благодаря тебе я еще не окаменела от холода, - сквозь смех проговорила девушка и замолчала на некоторое время.
Наклонив немного голову набок, чтобы коснуться лбом плеча брюнета, Гринграсс усмехнулась и пожала осторожно своими плечиками, на которые была накинута плотная мантия слизеринца.
- И начнут ли? – решила пошутить Дафна, - что начнут? Расходиться? Ну не знаю. Но почему-то чувствую, что скоро, судя по времени. Самый разгар праздника уже прошел. С другой стороны, ты очень прав, что ждешь момента затишья. Самой не хочется возвращаться и попадать на шум и гам, когда, скорее всего, я буду замечена. Предлагаешь терпеливо дождаться момента, когда все будут валиться с ног и забудутся непробудным сном?
Светловолосая красавица рассмеялась и подняла глаза на лицо Джеймса, вглядываясь в глаза самого старосты, не скрывая какого-то нездорового интереса и любопытства. Приоткрыв губы, Даф хотела что-то произнести, но вовремя отказалась от этой ненормальной затеи, которая не сулила ничего хорошего. Может, в следующий раз? Когда вокруг будет та же приятная тишина, а на небе неограниченное количество звезд, готовящихся падать друг за дружкой, чтобы сделать чьи-то жизни ярче и заманчивее? Подняв медленно ладонь, Дафна коснулась кончиками пальцев щеки Джеймса, оставляя на его коже невидимые дорожки с легкой щекоткой. Сблизив их лица, она опустила свои глаза, чувствуя горячее дыхание Оушена на своих губах.
- В следующий раз… желания твои. – Прошептала Дафна, совершенно случайно коснувшись кончиком носа губ Джеймса.
Отодвинувшись, девушка стянула мантию со своих плеч, отложив ее на колени Оушена. Встав со стула, слизеринка обошла его, останавливаясь позади спины брюнета. На ее лице появилось сомнение. Своими словами она дала понять ему то, что даст надежду на то, что в следующий раз они снова окажутся наедине и все получится еще лучше и красивее. Но уходить почему-то она вовсе не хотела. Что-то крепко держало. Гринграсс сделала несколько шагов назад, проводя ладонями по юбке и в какой-то момент разворачиваясь. Пусть все на сегодняшнюю ночь закончится именно так и никак иначе. Потому что потом будет еще лучше.

The End.
сontinuation follows