Отправлено: 23.09.09 22:10. Заголовок: Черно-белое [Asmodeus Selwyn & Elodia Irvine]

 Отправлено: 23.09.09 22:11. Заголовок: На Косой переулок ме..

На Косой переулок медленно опускались вечер и снег: Асмодей ловил на перчатку белые хлопья и думал, что мир, в сущности, прекрасен. Будь в нем еще поменьше людей - и мир обрел бы совершенство.
Поменьше - это значит минимум. Чтобы было, за кем наблюдать. А конкретно сейчас Аззи предпочел бы оставаться в глубоком одиночестве, а не бродить по лавкам в поисках какого-нибудь милого дорогого пустяка для немногочисленных друзей, того самого пустяка, который он забыл купить раньше. Не сталкиваться со счастливыми кретинами, не слышать громких выкриков, и еще эти дети... орущие, отвратительные, распущенные дети всякой грязнокровной дряни, вызывающие у Селвина отчетливую тошноту. Впрочем, что уж там, дело было не в их происхождении, просто он ненавидел детей в любом виде и проявлении.
под широкими шагами Аззи мерно поскрипывал свежий снег. Он не был нагружен горой коробок, коробочек и пакетов - вовремя позаимствованная у отца бездонная сумка прекрасно решила проблему, так что казалось, будто Селвин вообще с пустыми руками бродит по переулку, завернувшись в теплую черную мантию и - вот ужас - в школьный зелено-серебряный шарф.
На улице зажигали фонари. Их оранжевый свет переливался на снежных хлопьях: холодный воздух не обжигал горло, но приятно покалывал, как хорошее шампанское.
Да, люди определенно портят картину. Еще один подарок и домой - пить чай со сливками и корицей. Асмодей питал тайную слабость к чаю со сливками и корицей. особенно, если туда плеснуть хорошую порцию бренди.
- С дороги, - резко посоветовал он, в очередной раз отодвигая плечом какого-то идиота с горой коробок. Шагнул в тень между фонарями, подумал, свернул поближе к стене дома...
- Миу, - сказала стена дома.
Аззи остановился. С высоты своего роста обозрев спрессованный тысячами шагов снег, он не увидел в оранжевой темноте ничего, кроме угольного пятна.
- Миу, - повторило пятно, распадаясь на два пятна. Слизеринец присел на корточки, засвечивая палочку.
Тут надо заметить, что Асмодей на самом деле ненавидел людей. Он считал все человечество - за единичными исключениями - сборищем грязных и тупых скотов, к тому же весьма уродливых и зачастую грешащих идиотским весельем по поводу и без. Человечество было достойно тотального геноцида, и его немногие достижения никак не умаляли этого. Альтруизм Селвин почитал за тяжкую болезнь и больных ею предлагал лечить, а если не получится, подвергать добровольной эвтаназии (нет, в этой фразе нет парадокса), а потом сжигать, потому как трупы тоже могут быть заразны.
А вот животных Асмодей любил. Лошадей там. Лошади были замечательными, верными и честными существами. И еще кошек. Они красивые.
Эти красивыми еще стать не успели - как и кошками в полном смысле этого слова. Два комка свалявшегося пуха на подгибающихся лапках. Не грязные, видимо выкинули их совсем недавно.
- А, ну да. Рождество, - вполголоса прокомментировал Селвин, присев на корточки, - до дементоровой матушки семейный, добрый праздник. День сбывшихся сказок. ***.
Последняя фраза являла собой крепкое валлийское ругательство, и если бы Белфегор знал, что его сын так выражается в публичный местах, то был бы очень, очень недоволен.
- Идите-ка сюда, ребята.
Особенно ловить котят не пришлось. Испуганные, они, тем не менее, были привлечены запахом молока, исходившим от перчатки Аззи - совсем недавно он таки позволил себе съесть мороженое зимой на улице. Схватив одного и второго, Селвин поднял их на уровень глаз.
Черные, и правда, как уголь, только глазищами желтыми зыркают.
- Ну? - спокойно спросил он.
- Пшшшш, - хором сказали котишки.
- Ну вашу мать, - сказал Асмодей, запихивая обоих под мантию, - интеллектуалы... какая полемика! Какая экспрессия...

 Отправлено: 24.09.09 00:55. Заголовок: Вообще-то Элодия люб..

Вообще-то Элодия любила рождество - она просто не любила ходить за покупками. Многие говорят, что куда приятнее дарить подарки, нежели получать их, а еще приятнее - эти самые подарки выбирать, перебирать и отбрасывать десятки вариантов, чтобы остановиться на одном единственно правильном - и купить его, представляя при этом, как обрадуется близкий человек, узрев результат долгих поисков. А ты будешь улыбаться, глядя на его восторг, и небрежно комментировать:"Не поверишь, пробегал, увидел в витрине и подумал" или "Само как-то внезапно пришло в голову".
Так вот Элодия очень хотела бы плюнуть в бесстыжие глаза тех, кто все это выдумал.
Нет, спору нет, радовать близких приятно, но за их радость предстоит дорого заплатить и практически вырвать у многоголовой гидры магазинов вожделенную вещицу, предмет мечтаний одариваемого. И, возможно, в этом мире существуют извращенцы, которым процесс выбора подарков действительно доставляет удовольствие - но, простите, в этом мире есть определенное количество людей, которым доставляют удовольствие самые отвратительные вещи, включая секс с трупами и прочтение "Ведьмополитена". Но ведь тот факт, что какому-то ограниченному количество извращенцев нравятся эти... извращения не возводит их в ранг нормальных, уважаемых и социально полезных деяний.
Элодии не повезло еще и оттого, что ее поход за подарками разбивался на целых два этапа: родителям презенты приходилось покупать в магловских магазинов, ибо отец Эли определенно не оценил бы всей прелести вредноскопа или такой ценной во всех смыслах вещи, как драконья желчь. Ради подарков родителям Элодия на время окуналась с головой в мир магловских супермаркетов, который шокировал едва ли не сильнее, чем магические магазинчики - хотя бы оттого, что проводя девять месяцев в школе чародейства и волшебства Эли несколько отвыкала от быта и нравов людей, обделенных магическим даром. А так же не успевала следить за их модой, политикой, техническим прогрессом и изменениями в массовой культуре, поэтому в магазинах часто выглядела, как девица, едва сошедшая с гор Шотландии, зарабатывая недоуменно-осуждающие взгляды продавцов. И это положительных эмоций шоппингу определенно не прибавляло.
Посещение Косого переулка в некотором роде было бальзамом на душу: конечно, и тут приходилось походить и перебрать, но во всяком случае Элодия не ловила на себе удивленные взгляды других покупателей. Хотя в конечном итоге многоголовое магазинное чудовище все равно выплюнуло Эли основательно пожеванной, обессиленной и нагруженной кучей бумажных пакетов, пакетищ и пакетиков, которую ее предстояло как-то дотащить домой. Естественно, в таком состоянии сложно было восхищаться красоте снежного вечера и залитого фонарным светом Косого переулка: тут бы не оступиться да не упасть, какие уж красоты и романтика Рождества.
Элодия вздыхала, но терпеливо несла свой крест, когда ее взгляд привлекла знакомая фигура, замершая чуть поодаль. Место то плохо освещалось, так что Эли не могла быть уверена, что не обозналась: чтобы уточнить догадку, она осторожно приблизилась к молодому человеку, и таким образом стала невольным свидетелем всей сцены.
А когда поняла, что не обозналась, только брови вскинула.
- Вот те раз, - вслух удивилась Элодия, - Селвин, тебя за продуктами послали? Оставь этих бедолаг в покое, из индейки получится куда лучший рождественский ужин.

 Отправлено: 24.09.09 12:00. Заголовок: Коты, что удивительн..

Коты, что удивительно, не верещали. Сначала бурно завозились под мантией, цепляясь коготками за свитер, потом пригрелись и утихли - все это в какие-то несколько секунд. Они были пушистые, но худые настолько, что Селвин почти не чувствовал их веса. Он было собрался почесать одного за ухом для пробы - вдруг не цапнет - но за спиной послышался очень знакомый голос.
Ирония и Ирвин - эти слова начинались с одной буквы. И звучали вполне похоже. не то, чтобы рейвенкловка была звездой среди остряков, но про таких говорят "ни слова без шпильки".
И грязнокровка. На это указывало все, начиная от дурацких синих штанов, которые маглы зовут "джинсами" до пакетов в руках, которые она волочила сама, вместо того, чтобы воспользоваться магией. Хотя простейшее "Mobilius" решило бы все ее проблемы даже при отсутствии бездонной сумки.
Зачем вам магия, идиоты? Вы же все равно ей не пользуетесь. Учи вас или не учи, она никогда не станет частью вашей жизни - так оставьте магию в покое.
- Индейка? - размеренно переспросил Селвин, - Благодарю, Ирвин, я это не ем. Домовые уже запекли пару младенцев, а кошки мне нужны для черных ритуалов. Но так или иначе, за совет спасибо.
Иногда ему казалось, что детства никогда не было. И вообще ему приснились солнечные дни, когда один Ди учил другую Ди кормить лошадей яблоками с рук: в самом деле, откуда солнечные дни в вечно пасмурном Абертау? Он, кажется, в последний раз видел там солнце... ну да. Давно. Очень давно.
До школы он так уверился в том, что все это - сон, что появление среди толпы испуганных первокурсников светловолосой девочки, которую шляпа отправила на Рейвенкло, и вовсе не заметил бы, если бы она не подошла сама.
И она была грязнокровка. Грязнокровка - это очень, очень плохо, так всегда говорили отец. мать и все, кого Аззи уважал.
Потом он перестал уважать их всех, кроме родителей.
"Я тебя не знаю," - сказал ей Асмодей, сжимая в руке новенький зеленый шарф. "Ты дурак," - сказала она. Так у них и повелось, говорить одно, подразумевая совсем другое. О как хорошо за эти семь лет они научились читать второй смысл за чужими фразами, так хорошо, что хоть в прорицатели подавайся.
- Какого дьявола ты тут делаешь, Ирвин? - кривился Селвин, осторожно прижимая к себе котят под мантией, - я смотрю, перед Йолем неплохо подают?
"Привет, Ди. Я скучал, а ты как? С Рождеством."
В серых глазах Асмодея не отражалось ничего, кроме света фонарей.

 Отправлено: 24.09.09 23:09. Заголовок: Элодия немного пораз..

Элодия немного поразмыслила и аккуратно поставила покупки на землю: кажется, разговор затягивался более, чем на несколько фраз, а тяжелые пакеты уже тянули руки.
- Имеешь обыкновение под рождество вызывать своего тезку? - ровно поинтересовалась она, наклоняясь.
Асмодей Селвин был квинтэссенцией чистокровного сноба в том виде, какими их представляют гриффиндорцы, привыкшие в любом студенте зеленого факультета видеть если не инкарнацию дьявола, то во всяком случае влиятельных его миньонов. Если это было правдой, то Селвин, пожалуй, стоял в иерархии ада всего на ступень ниже непосредственного начальника преисподней, ибо гордыня его была велика настолько, что он даже не видел смысла в том, чтобы скрываться и прикрываться каким-то обычным, земным именем. Асмодей и Асмодей, можете не любить, только потом не жалуйтесь. А полюбите - тем более не предъявляйте претензий, ибо даже враги Селвина имеют больше прав, чем его близкие.
Элодия знала наверняка. Но у нее было кое-что, что делало весь ядовитый сарказм Селвина бессильной против нее.
У нее была память. Память о далеких и светлых днях, когда на плечах Эли не лежало забот серьезнее, чем уборка своей комнаты и помощь маме в сервировке стола. Когда не она выбирала, но за нее выбирали - и все равно Элодия была в тысячу раз свободнее, чем сейчас, когда она оказывалась связанной сотней незримых нитей морали, законов, предрассудков, ожиданий... тогда она могла позволить себе звать чистокровного сноба фамильярным Диди и кататься с ним на спине у сонной клячи, угнанной ребятишками. Ну, "угнанной" - сильно сказано, ибо кляча эта чистокровному снобу и принадлежала, но отчего-то тот факт, что они увели ее без спроса, придавал катанию особую прелесть.
Воспоминания эти поблекли и выцвели, смазавшись в одно светлое пятно, в котором уже сложно было разобрать мелкие детали, однако само их наличие давало Элодии невообразимо ценное знание о том, кто перед ней стоит. Он мог вырасти и измениться, мог сменить детскую рубашонку на дорогую рубашку ручной работы, он мог закутаться в тысячу оболочек из непроницаемого сарказма, но Элодия всегда знала, кто перед ней.
- Ну, судя по твоему улову, не очень. Всего-то и добычи, что два уличных кота. Папа будет сердит, Селвин. Какой же ты добытчик?
"С рождеством, Ди. Я давно тебя не видела и не ожидала тут встретить. Ты ведь домой уже? Жаль."
Слова - не цель, а средство. Отними у них смысл - и они рассыпятся ворохом бессмысленных букв и звуков. Вложи в них новый смысл - и кому какая разница, в какие предложения они скложатся, пока мы оба знаем, что действительно хотим сказать?

 Отправлено: 25.09.09 23:20. Заголовок: Было неожиданно тихо..

Было неожиданно тихо для вечно людного Косого переулка, возможно, снег глушил звуки. Беззвучно хлопья падали в оранжевом свете, опускаясь на волосы, медленно - как в тех игрушках, которые завтра все будут дарить тем, кому не придумали подарка.
Асмодей шевельнул губами, собираясь произнести что-то еще, но передумал и промолчал. Потому что звуки исчезли, даже доносящаяся откуда-то рождественская песня.
Селвин не любил Рождество. Рождество - это магловский праздник, магловские розовые слюни, елка, носки на камине, какой-то распятый, о котором он не имел ни малейшего представления и иметь не хотел. Маглы пришли в их мир, стали называть Самайн дурацким словом Хэллоуин, опошлили все, что могли, сделали из Искусства игрушку для дураков, так что теперь сами маги часто не знают, за что сражаются.
К черту чистую кровь, что вы сделали с магией?
Его праздник - Йуле, самая длинная ночь в году, великий и древний, праздник кровавых жертв и холодных ветров, праздник смерти и возрождения, ночь злого колдовства и день возвращения огня. Его праздник не имеет ничего общего с полосатыми чулками и толстым дедом в красной шубе. А вот поди ж ты, даже он, повинуясь традиции бродит здесь, покупая милые пустячки для друзей и близких.
Твою ж мать.
Они приходили, несведущие, на бытовое колдовство смотрели, как на чудо, и подавляющее большинство из них не хотело двигаться дальше, довольные тем, что есть.
И их было слишком много - ожиревших довольных тварей, так, что маги стали лениться тоже, и вот уже нет никакого Искусства. И вот уже запрещены прекрасные в своей кошмарности чары, потому что довольным и жирным не нравится, когда им что-то непонятно.
Асмодей ненавидел маглов и маглорожденных именно за это. Плевать на кровь.
И дважды плевать, потому что глядя в лицо Элодии он не смог бы произнести это все вслух, как бы ему ни хотелось. Иногда ему казалось, что она могла бы понять его любовь к Искусству, что если бы он ей объяснил, то она бы по крайней мере выслушала - возможно, не согласилась бы во всем, но выслушала и поняла бы, о чем идет речь. Он не знал наверняка, но это была такая практически детская надежда. Даже несмотря на то, что она... полукровка.
Полукровка - это слово убивало надежду. Он никогда ей ничего не расскажет просто потому, что не станет с ней разговаривать.
- Ирвин, - это был практически шепот, неотличимый от шепота падающего снега и отдаленного бормотания музыки. Асмодей выдохнул, прижимая к себе котов. Те уже мирно урчали под мантией.
- Ирвин, я ненавижу тебя. Уходи.
Ди, если бы ты знала, как я скучал. Я не хочу домой. Оставайся со мной здесь, а? Ну пожалуйста...
Слизеринец шагнул вперед: мантия широкая, чары Obtenebratio он знал давно - оранжевый свет и неверные тени перемешались, растворяя в себе два силуэта. И все это ради того, чтобы всего на секунду коснуться губами ее губ.
На секунду.
Ну еще на одну. Эта будет последняя.
Правда.

 Отправлено: 26.09.09 02:01. Заголовок: Приближающегося Селв..

Приближающегося Селвина Элодия встречала ироничной полуулыбкой.
Она была уверена в том, что знает, о чем он думает - за много лет она имела возможность отлично изучить его и его окружение, а потому неплохо знала их аргументацию и глупые постулаты. О том, что подобные ей пришли на все готовое. О том, что они утратили, опошлили, принизили и разбавили. О том, что не привнесли ничего нового, потому что та магия, которой сейчас такие, как она, есть совокупность заклинаний, придуманных предками таких, как он - а следовательно, подобные ей иждивенцы и паразиты. Что им больно смотреть на вырождение магической расы.
Но Элодия знала, что в таких магах говорит не горечь, а гордость... нет, гордыня - гордыня и неспособность видеть далее, чем на пару шагов, как вперед, так и назад. Потому что если бы они потрудились задуматься и вернуться к истокам, то выяснили бы, что все они, по сути, паразиты: все основатели их семейств, которыми они теперь так гордятся, были рождены от людей, обделенных магическим даром. Все они заимствовали (хотя они-то думали, что учатся) друг у друга, потому что нет смысла каждый раз заново изобретать уже придуманное кем-то. Зато чем прочнее фундамент, тем выше и надежнее здание на нем можно построить. Но никто не вспоминает об этом, глядя на вожделенный семейный гобелен.
О да, дерево - вот лучший образ, который как нельзя лучше подходит чистокровным семействам: забыв о том, что и их корни уходят в землю, они горделиво раскинули ветви, в надежде затенить лишь пробивающиеся ростки и не дать им развиться в прекрасное растение. Но на Земле нет ничего вечного - рано или поздно ветвистый колосс погибнет, и если он задушит на корню все молодые ростки, то кто займет его место? Нет новых семян - нет новой жизни, а старой когда-нибудь придет конец, потому что все в этом мире имеет конец. Ничто нельзя спасти от тлена, но можно дать новое начало тому, что продолжит его дело.
Но нет, они не желали признать, что они неправы. Да что еще ждать от людей, боготворивших свои жуткие, темные ритуалы и дувшиеся, как маленькие дети, у которых отобрали опасную бритву, с которой так хотелось поиграть?
Нет никакой высшей цели. Только гордыня, себялюбие и эгоизм - вот правда, в которую верит Асмодей.
Элодия не верила в его правду. Но верила его губам.
Всего пару мгновений - и еще одно. И еще. И... да дементор с ним, еще немного, а потом Ирвин легко оттолкнула от себя Селвина - и на губах ее играла все та же ироничная улыбка, будто и не было ничего. Марево вокруг них рассыпалось, и, казалось, молодые люди даже с места не сдвинулись - а если кому-то что-то привиделось, так оно привиделось; мудрено ли, в неверном свете оранжевых фонарей.
- Это ничего. Я тебя тоже. А ты так торопишься сварить кошек, что даже не пожелаешь мне счастливого Рождества? Или.. какой там бесовский праздник ты отмечаешь?
Я побуду, не убегай только. Я не тороплюсь ведь никуда, правда, а даже если бы и торопилась... то все равно. Я купила тебе подарок, Ди, хочешь?
Все привиделось.
Только горький привкус табака на губах настоящий.

 Отправлено: 26.09.09 03:02. Заголовок: - Я уже отметил, - б..

- Я уже отметил, - безразлично пожал плечами Асмодей.
Не с тобой. Ну какой же это праздник?
Наваждение закончилось слишком быстро, слишком - будто и впрямь ничего не было, все так же падал снег, хлопьями оседая на его и ее волосах, и о том, что секунду назад они стояли рядом, напоминали только следы - да и те слишком быстро скрывались под белым пухом рождественского снега.
Рождественского, да.
Асмодей покривился: он внезапно особенно остро захотел домой, в Брин Аннун, в темноту - там где сейчас уже ночь над покрытыми снегом холмами, где ветер от моря острыми льдинками колет лицо. Там страшно, там одиноко - зато там правильно. Люди злили, свет раздражал, а от всеобщей радости отчетливо тошнило - нет, он не мог сказать, что устал от человечества или от существования вообще, как это нынче модно среди юных аристократов.
Селвин не был декадентом. Он был стопроцентным асоциалом. Это не образ жизни, это уже болезнь.
Я бы взял тебя с собой, Ди. Там нет солнца сейчас, но там красиво - снег под луной, мили и мили снега, сияние. Я бы сыграл тебе. Я бы согрел твои руки.
Она вряд ли поймет. Она не из тех, кто сторонится людей и любит холод, и это еще одна причина, почему он никогда не покажет ей то, что считает красивым сам, потому что...
Нет, не потому, что Элодия - полукровка. Просто она и впрямь совсем другая. И все их понимание - в знакомом прикосновении губ, мимоходом, пока никто не видит, в прочтенном за ядовитыми фразами смысле и накатывающей короткими приступами отчаянной тоске. От встречи к встрече, просто чтобы дальше дышать. И больше, пожалуй, ничего общего у них не было.
Хотя говорят, что это уже слишком много.
- Счастливого Рождества? Предлагаешь поздравить тебя с днем узаконеных магловских попоек в кругу семьи? Прости, мне не кажется, что это праздник, - Аззи ухмыльнулся, демонстрируя шрам, потом вдруг вынул из-под мантии одного сонного черного котенка, - на, держи. Поешь хоть что-нибудь.
Это подарок, Ди. Знаю, странный, но зато смотри, они совсем одинаковые. Один будет у тебя, один у меня. Он будет тебя любить. Надеюсь, больше, чем я.

 Отправлено: 28.09.09 00:14. Заголовок: Элодия качала голово..

Элодия качала головой.
Ее выматывало это "бы" - маленькая частица, которая, однако, портила все, волшебным образом превращая планы в несбыточные мечты. Легко быть "бы", нелегко быть - и как казалось Элодии, Селвин никогда и не пытался избавиться от этого крошечного, но зловредного придатка его желаний. Когда-то она досадовала, обижалась и расстраивалась, а потом как-то успокоилась - во многом оттого, что от обид ее, равно как от грусти и досады не было совершенно никакого толку. Она ничего не могла изменить, и девушке оставалось только смириться с существующим положением вещей.
- Ах ну да, тут не приносят кровавых жертв. Прости, замоталась и запамятовала, что праздник не кажется тебе праздником, если хотя бы один человек не будет убит в процессе.
Ты бы. Я знаю. Ты всегда бы. Не подумай, я не жалуюсь, просто не надо о снеге и скрипке. У меня еще дома праздничный ужин, а я не хочу, чтобы у меня допытывались, отчего глаза красные.
Странные у них всегда получались встречи: после каждой из них Элодия еще долго не могла унять ноющую боль в груди и улыбалась всем скорее по привычке и чтобы не стали спрашивать, отчего она грустит - только в глазах ее надолго застывала тщательно скрываемая тоска... но при этом более всего на свете Ирвин боялась, что однажды эти встречи прекратятся.
Элодия подхватила котенка, заматывая в свешивающийся конец длинного шарфа - тот успел удивленно дернуться, но попав из тепла в тепло снова прикрыл глаза, почти моментально засыпая. Ирвин покривила губы в усмешке, разглядывая комок черного пуха, посапывающий в разноцветном шарфе.
- Как это мило, Селвин. Но ты же теперь сам полуголодный ходить будешь. Нет, погоди, я так не могу.
Она порылась в стоявших у ног пакетах и достала бумажный сверток, который небрежно сунула в руки Асмодею.
- Если не сможешь использовать по назначению, продай. Все какие-то деньги.
Дементоров портсигар был, наверное, самой дорогой покупкой из всех - Элодия долго придирчиво выбирала, пока не остановила свой выбор именно на этом подарке. Она всегда считала, что Асмодей курит слишком много для своего возраста, но если уже его не заставить отказаться от этой привычки... пусть у нее будет красивая обертка.
Всему нужна красивая обертка.
С Рождеством, Ди. Не грусти.

 Отправлено: 28.09.09 12:09. Заголовок: - Какая прелесть, - ..

- Какая прелесть, - Асмодей не повел и бровью, - ты его на помойке нашла?
Пальцы бережно сжались на плоской коробочке портсигара. Действительно дорогой и весьма красивый, хоть и простой - а может, именно поэтому, но по правде говоря, Селвину было совершенно все равно. а хоть бы и действительно нашла... он бы все равно таскал в нем сигареты.
Спасибо, Ди. Он самый лучший. Потому что это ты его даришь.
Он развязал шнурки бездонной сумки и запустил туда пальцы, прошипев сквозь зубы пару проклятий, потому что второй рукой все еще прижимал к себе пока безымянного котенка, теперь разлученного со своим братом. Или сестрой - кстати, интересно, это кошечки или коты?
- Мне просто больно думать, что ты останешься без подарка - у вас, магловских отродий, кажется, даже нищие празднуют? Возьми вот.
На протянутой ладони с щелчком открылась черная коробочка. Это кольцо Селвин не выбирал, он его заказывал - тонкое и ровно настолько скромное, чтобы его можно было носить в школе: изящная веточка из белого золота, совсем маленький бриллиант - росинка на листе.
Да, я знаю. Прости. Но мне хочется иногда хотя бы помечтать, потому что больше у меня ничего не остается.
Потому что если в другое время, пожалуй, дикая тоска могла заставить его проявить слабость и отказаться от семьи, прервать собственный род, подвести отца, отдать за такую - поистине преступную - любовь свое имя, свое положение и все свои связи, то сейчас Асмодей не мог сделать и этого.
Потому что сейчас настали времена, когда за такое можно заплатить жизнью. И если свою Аззи ценил устрашающе мало (намного меньше, чем положение и имя), то жизнью Элодии он платить не был готов. И так ему уже казалось порой, что даже их внешне полные яда беседы ни к чему хорошему не приведут. Мало ли какой из "коллег" отца или его слизеринских приятелей вдруг решит, что грязнокровка слишком уж дерзит Асмодею и его надо избавить от такого неприятного общества, оказав небольшую дружескую услугу. Кому можно верить? На что надеяться? Только безупречное поведение и доверие отца спасает его от того, чтобы Белфегор не вскрыл его мысли и не вытащил наружу все, что его наследник так берег.
- Я...
Я боюсь за тебя, - чуть не сказал он вслух.
- ...Надеюсь, что еще долго не увижу тебя в школе.
...скучаю. Всегда скучаю по тебе. Будь, пожалуйста, хоть где-нибудь, хоть как-нибудь, чтобы я мог тебя видеть иногда. Нет, мне не хватит, но это лучше, чем ничего.
- Мне пора.
Мне пора. С Рождеством. Я люблю тебя, Ди.
Хлопок трансгрессии завершил фразу не хуже любой точки. Надо было уйти, конечно, но Асмодей просто знал, что не сможет не оглянуться.

 Отправлено: 28.09.09 13:23. Заголовок: Щелчок, с которым от..

Щелчок, с которым открылась коробочка, прозвучал, как удар: Элодия изменилась в лице - маска ироничного безразличия на мгновение дала трещину - но справилась с собой Ирвин удивительно быстро, хоть и в скептическом взгляде, которым девушка наградила по очереди подарок и дарителя, блестело что-то больное и лихорадочное - а может, просто отражался в глазах тускловатый свет оранжевых фонарей.
- Как мило. Ты и благотворительность. Это так трогательно, что я сейчас заплачу.
Не надо было, Ди. Не стоило, правда. Оно такое красивое... да будь ты проклят, я ведь и правда сейчас заплачу.
Свободной рукой (потому что одной Элодия придерживала дремлющего котенка) девушка закрыла коробочку прямо на ладони у Асмодея - на мгновение их пальцы переплелись, и рука Ирвин будто бы непроизвольно сжала кисть Селвина - а в следующее мгновение Элодия уже убирала подарок однокурсника в карман мантии.
- Ну что ж, я как раз не знала, что подарить девятилетней кузине. Спасибо, Селвин, ты меня просто выручил.
Я буду его носить. Потому что я тоже иногда хочу помечтать. Спасибо, Ди, оно прекрасно.
Полунасмешливая улыбка словно бы прилипла к губам. За то время, пока они не встречались, Элодия успевала позабыть: порой это настолько больно, что и не верится в то, что эта боль не физическая. Может, лучше и была бы физическая - та проходит быстрее, да и заглушить ее куда проще чем такую. Это как регулярные кровопускания: раз за разом методично вскрывать себе вены только для того, чтобы дожить до следующей процедуры. Великий Мерлин, наверное, они все же оба больные.
Ладно, все лирика. Все та же улыбка - и:
- Тогда просто не вставай у меня на пути, Селвин.
Я тоже, Ди. Иди, я знаю, тебя ждут - не грусти, потому что ты знаешь: будет еще одна встреча. Скоро или нет - неважно, главное, что она будет.
- Счастливого пути.
Счастливого рождества. Я люблю тебя, Ди.
Тихий хлопок, и переулок опустел. Элодия медленно опустила глаза, чтобы посмотреть на котенка в шарфе, а потом у нее так же медленно подогнулись колени и, сшибая стоящие на земле пакеты, она привалилась к стене дома, медленно сползая по ней - она еще успела наколдовать столь любимое Селвиным Obtenebratio, что говорило о том, что она еще до конца не потеряла выдержки.
Тридцать секунд на слабость - Элодия всегда давала себе столько. Тридцать секунд на слезы и не мгновением больше: таймер в голове монотонно отсчитывал отведенное на грусть время.
Котенок сонно заворочался в шарфе, но когда он открыл глаза, чтобы посмотреть, отчего его новая хозяйка вздрагивает, та уже была на ногах и деловито собирала рассыпанные по земле пакеты.
Если она опоздает к ужину, мать расстроится, так что лучше поторопиться.
- Эй, - негромко позвала Элодия, выпрямляясь, - счастливого рождества, чернушка.
Счастливого Рождества, Ди.